Читаем Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах полностью

Иллиризм зародился в городах-коммунах Далмации — области славянского мира, являвшейся органической частью средиземноморского культурного ареала и проходившей основные фазы развития ренессансной культуры практически одновременно с Италией. В XV–XVI вв. Далмация входила в состав Венецианского государства (Stato da Mar) в качестве особой провинции со столицей в Задаре. В связи с этим развернувшийся здесь процесс конструирования протонациональной идентичности можно рассматривать не только в рамках общеевропейской гуманистической respublica litteraria, но и в локальном культурном контексте Венецианской республики, где в эпоху позднего Ренессанса происходило своего рода «соревнование идентичностей». В то время как венецианские гуманисты развивали концепцию энетизма — происхождения венецианцев от древних энетов — выходцев из Трои, их далматинские соотечественники выдвигали на первый план не менее славных иллиров. В этом можно усмотреть и политические коннотации: как отмечает хорватский ученый Домагой Мадунич, далматинский иллиризм эпохи Чинквеченто может рассматриваться и как адекватный ответ на венецианский имперский миф, согласно которому имевшие исключительно благородных предков венецианцыэнеты призваны доминировать над другими народами Республики св. Марка, в том числе над славянами-далматинцами.

Понятие «иллирский» («иллирийский») в отношении языка, на котором говорили далматинские славяне, было зафиксировано еще в 1441 г. в одном из далматинских документов, написанных на итальянском языке[297], что, как можно предположить, отражало уже существовавшую к тому времени в Далмации практику. Когда именно сложилась эта практика, сказать трудно, но, скорее всего, она отражает антикизирующие ренессансные веяния. Притом что в Средневековье представление о том, что хорваты и другие южнославянские народы были автохтонными жителями Балкан, было довольно распространенным[298], эксплицитно иллирийцами славяне в ту эпоху еще не именовались. Впервые со всей ясностью тезис об иллирийском происхождении славян-далматинцев был сформулирован в трактате местного гуманиста, жителя Шибеника, Юрая Шижгорича «О положении Иллирии и о городе Шибенике» («De situ Illyriae et civitate Sibenici») (1487 г.)[299], в котором славяноязычные далматинцы выступают как часть более широкой общности — «иллиров»[300]. Как отмечает Мадунич, в этом произведении, вписывающемся в рамки популярного в ренессансной историографии жанра «похвалы родине»[301], Шижгорич формулирует трехуровневую модель групповой идентичности. Первый уровень — это коммунальная идентичность жителей Шибеника, важного городского центра на побережье Адриатики, входившего в XV в. в состав Венецианской Далмации[302]. Второй уровень — это региональная, далматинская идентичность, охватывающая всех жителей Далмации. И, наконец, третий уровень — это иллирская идентичность, максимально приближающаяся к понятию протонациональной.

В труде Шижгорича были впервые обрисованы границы и этнический состав Иллирии: в представлении шибеникского гуманиста эта страна охватывает пространство между Венгрией, Фриулем, Черным морем и Македонией, причем населяют ее десятки родственных друг другу иллирских племен. Говоря о происхождении названия Иллирии, Шижгорич со ссылкой на Аппиана Александрийского воспроизводит античную легенду о трех сыновьях киклопа Полифема и нимфы Галатеи, по имени одного из которых, Иллира, и получила свое название описываемая Шижгоричем страна. Замечая далее, что говорящие на одном языке иллиры тем не менее имеют множество названий, зафиксированных в разных источниках, Шижгорич приводит внушительный список этих этнонимов, среди которых мы обнаруживаем названия не только разных древних балканских народов, упоминаемых в античных источниках, но и готов, отождествляемых здесь, в соответствии с давней средневековой традицией, с балканскими гетами. Отдельную главу трактата Шижгорич посвящает известным людям иллирского происхождения, среди которых вполне ожидаемо особое внимание уделяет Иерониму Блаженному. Таким образом, можно констатировать, что в сравнительно небольшом по объему трактате Шижгорича уже содержались такие важные элементы иллирской идеологемы, как миф об общем происхождении (от «праотца» Иллира), представление о разделении единого иллирского народа на множество племен, среди которых присутствуют многие известные народы древности и Средневековья, а также представление о славной истории иллирского народа, воплощенной прежде всего в деяниях великих людей античной эпохи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советский век
Советский век

О чем книга «Советский век»? (Вызывающее название, на Западе Левину за него досталось.) Это книга о советской школе политики. О советском типе властвования, возникшем спонтанно (взятием лидерской ответственности за гибнущую страну) - и сумевшем закрепиться в истории, но дорогой ценой.Это практикум советской политики в ее реальном - историческом - контексте. Ленин, Косыгин или Андропов актуальны для историка как действующие политики - то удачливые, то нет, - что делает разбор их композиций актуальной для современника политучебой.Моше Левин начинает процесс реабилитации советского феномена - не в качестве цели, а в роли культурного навыка. Помимо прочего - политической библиотеки великих решений и прецедентов на будущее.Научный редактор доктор исторических наук, профессор А. П. Ненароков, Перевод с английского Владимира Новикова и Натальи КопелянскойВ работе над обложкой использован материал третьей книги Владимира Кричевского «БОРР: книга о забытом дизайнере дцатых и многом другом» в издании дизайн-студии «Самолет» и фрагмент статуи Свободы обелиска «Советская Конституция» Николая Андреева (1919 год)

Моше Левин

Политика
Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное
1937. АнтиТеррор Сталина
1937. АнтиТеррор Сталина

Авторская аннотация:В книге историка А. Шубина «1937: "Антитеррор" Сталина» подробно анализируется «подковерная» политическая борьба в СССР в 30-е гг., которая вылилась в 1937 г. в широкомасштабный террор. Автор дает свое объяснение «загадки 1937 г.», взвешивает «за» и «против» в дискуссии о существовании антисталинского заговора, предлагает решение проблемы характера сталинского режима и других вопросов, которые вызывают сейчас острые дискуссии в публицистике и науке.Издательская аннотация:«Революция пожирает своих детей» — этот жестокий исторический закон не знает исключений. Поэтому в 1937 году не стоял вопрос «быть или не быть Большому Террору» — решалось лишь, насколько страшным и массовым он будет.Кого считать меньшим злом — Сталина или оппозицию, рвущуюся к власти? Привела бы победа заговорщиков к отказу от политических расправ? Или ценой безжалостной чистки Сталин остановил репрессии еще более масштабные, кровавые и беспощадные? И где граница между Террором и Антитеррором?Расследуя трагедию 1937 года, распутывая заскорузлые узлы прошлого, эта книга дает ответы на самые острые, самые «проклятые» и болезненные вопросы нашей истории.

Александр Владленович Шубин

Политика