Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах

Примечательно, что наряду с народами, названия которых были почерпнуты автором из античных источников, в древней истории иллиров, по версии Ратткая, фигурировали и народы, которые в указанных источниках не упоминались, например болгары (Bulgari). Они якобы были союзниками дарданцев во время борьбы иллиров с Филиппом Македонским[322]. Неудивительно поэтому, что одним из иллирских народов в представлении Ратткая были и хорваты, под которыми Ратткай понимал жителей Хорватского королевства в узком смысле слова. Описывая в соответствующем разделе первой книги королевство Хорватию, Ратткай со ссылкой на Антонио Бонфини сообщает, что Хорватией именуется часть Далмации, получившая свое название «Корвация» по имени покорившего эту землю римского полководца Корвина Мессалы[323]. Воспроизведя данное (совершенно фантастическое) мнение авторитетного автора, Ратткай воздерживается от комментария: очевидно, такое истолкование названия страны казалось ему приемлемым. Вместе с тем, рассказывая во второй книге, как сын готского короля Строгила Свейолад завоевал срединную Далмацию (Dalmatia Mediterranea), «которая ныне именуется Хорватией» («quae nunc Croatia dicitur»), Ратткай не только счел необходимым снова пояснить, что населяющий ее народ некогда именовался корватами (Corvati), но и добавил, что прежние латинские авторы именовали их куретами (Curetae) и что последние были прославлены стихами поэта Лукана[324]. Как видно, в данном случае Ратткай воспроизвел давнюю традицию, восходящую к труду Фомы Сплитского «История архиепископов Салоны и Сплита» (середина XIII в.), где хорваты действительно отождествляются с древним народом куретов и где цитируется фрагмент из эпической поэмы «Фарсалия» Марка Аннея Лукана (39–65 гг.)[325].

Как видно, хорваты/корваты, подобно упоминаемым в античных источникам далматам, рассматривались Ратткаем как один из древних «иллирских» народов, и если далматам территориально соответствовала Далмация, то хорватам — Хорватия, выделившаяся из Далмации еще в древности; картина, как видим, столь же ясная, сколь и простая. При этом интересной особенностью труда Ратткая было узкое значение, которое он вкладывал в понятие «славяне» (Sclavi). В то время как в историографической традиции иллиризма название «славяне» обычно выступало как синоним понятия «иллиры», для Ратткая славяне — это обозначение лишь одного из иллирских народов, а именно жителей «королевства Славонии». Подобное словоупотребление никак не связано с иллирской идеологемой, а является отражением этнических реалий Хорватско-Славонского королевства: в середине XVII в. использование названия «Sclavi» в качестве общего обозначения всех славяноязычных народов было все еще непривычным для Славонии, где это название использовалось в качестве латинского эквивалента этнонима «Slovenci», то есть самоназвания жителей Славонии, напрямую восходящего к этнониму «словене».

При внимательном чтении начальных глав труда Ратткая выявляется ясная логика его повествования о раннем прошлом. В ее основе — репрезентация королевств Далмации, Хорватии и Славонии, с одной стороны, как составных частей единого этнополитического организма, а с другой — как обладающих собственной исторической индивидуальностью этнополитических единиц. В своем повествовании Ратткай придерживается представления о существовании трех иллирских народов — далматов, хорватов и славян, каждый из которых населял свое королевство. Вместе с тем все три народа входили в состав единой «нации иллиров» и использовали славянский язык. Политическим эквивалентом этого этнического единства было единство состоявшего из трех королевств «иллирского» королевства, как правило, находившегося под властью одного правителя, и лишь изредка нарушавшееся дроблением его на уделы. Лежавшее в основе исторической концепции Ратткая представление о неразрывной связи между народом (natio) и политическим организмом (regnum) способствовало соединению в его книге элементов иллиризма как протонациональной идеологии с традициями сословного далматинско-хорватско-славонского патриотизма. Проецируя эту «гибридную» идентичность вглубь веков, Ратткай соответствующим образом структурировал всю доступную ему информацию о раннем прошлом.