Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

Эту игру в условную генеалогию восприняли и другие украинские книжники, писавшие свои сочинения зачастую с расчетом на российскую аудиторию. Так, черниговский епископ Лазарь Баранович в своей книге «Меч духовный», напечатанной в 1666 г. на средства царя Алексея Михайловича и распространявшейся в основном на российских землях, в предисловии называет Алексея Михайловича потомком святого князя Владимира Киевского, а на фронтисписе помещает гравюру с изображением родословного древа, корень которого – князь Владимир, а ствол и ветви – Алексей Михайлович, его жена и сыновья[287]. Третье издание киевского «Синопсиса» предварено виршами, посвященными правившему тогда в Москве царю Федору Алексеевичу, в которых он назван потомком «в духе» (духовным) князя Владимира.

Совершенно очевидно, что представленная киевскими книжниками концепция российской государственности не может быть определена как династическая монархия. Здесь генеалогическая преемственность с родоначальником древнерусских князей является символом. Акцент же ставится на преемственности традиций православия и государственности, причем второе составляющее представляет ценность едва ли не бóльшую, чем первое.

В российской традиции идея символического родословия также получила некоторое распространение, но по большей части в памятниках изобразительного искусства. Этатистская концепция с акцентом на преемственность государственного начала в наиболее законченном виде получила выражение в так называемой Латухинской Степенной книге. Это сочинение принадлежит перу выдающегося церковного деятеля, музыкального теоретика, поэта и историка Тихона Макарьевского (ум. 1707 г.). Уроженец Нижнего Новгорода, он свою деятельность начал в Макарьевском Желтоводском монастыре, с которым были связаны и патриарх Никон, и протопоп Аввакум, и другие деятели церковного движения России середины – второй половины XVII в.[288] В царствование Федора Алексеевича Тихон выполнял ответственные поручения по составлению крупных сочинений. Так, его имя как составителя фигурирует в руководстве по переводу старинного знаменного пения в пятилинейную нотацию.

Так называемая Латухинская Степенная книга, принадлежащая перу Тихона Макарьевского, считается единственной переработкой Степенной книги, предпринятой в XVII в.[289] Помимо доведения повествования до конца 1670-х гг. и привлечения целого ряда источников для описания событий древнерусской истории, в Латухинской Степенной существенно изменена первоначальная композиция Степенной книги. Если изначально в ней счет исторического времени российской истории начинается с князя Владимира Киевского как крестителя Руси и завершается правлением его потомка в семнадцатом колене Ивана IV, то в Латухинской Степенной периодизация существенно усложнена.

Первый этап российской истории (языческий) включает правления трех князей-язычников: Рюрика, Игоря и Святослава. Следующий этап (христианский великокняжеский) начинается с княжения крестителя Руси князя Владимира и продолжается до Василия III. Третий, царский, начинается с Ивана IV. Если в первых двух этапах определяющим является наследование по династическому принципу, то для третьего династические связи уходят на второй план. Здесь наиболее важным является факт венчания на царство. Каждый из трех этапов имеет свою нумерацию правлений. Языческий период состоит из трех правлений, христианский великокняжеский – из 16 степеней, то есть поколений, а царский – из 7 царств (Иван IV, Федор Иванович, Борис Годунов, Василий Шуйский, Михаил Федорович, Алексей Михайлович и Федор Алексеевич). Царствование Лжедмитрия I не учитывается, связанные с ним события распределены по царствованиям Бориса Годунова и Василия Шуйского. В Краткой редакции Латухинской Степенной книги, составленной в 1720-х гг., этот ряд продолжен царствованиями Ивана и Петра Алексеевичей, затем отдельно Петра I, Екатерины I, Петра II.

Отметим, что генеалогическая составляющая в схеме Тихона Макарьевского все же присутствует: все три периода российской истории оказываются связанными генеалогически, поскольку первый христианский государь киевский князь Владимир Святославович является сыном последнего языческого государя киевского князя Святослава Игоревича, а первый царь Иван IV приходится сыном последнему великому князю Василию III. Таким образом, генеалогический принцип как будто остается тем цементирующим началом, которое скрепляет разные периоды российской истории. Однако для Тихона Макарьевского важнее доказать читателю, что на последнем, третьем, этапе истории принцип родства утрачивает свою силу. Легитимирующим началом становится факт венчания на царство. Таким образом, государственное, этатистское начало заменяет династическое.