Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

В последующей традиции практика изображения ктиторов храма на Руси продолжения и развития не получила. Однако в XVI–XVII вв. появились изображения генеалогического древа Рюриковичей. Их ближайший аналог – роспись церкви монастыря Дечаны в Косово, датирующаяся примерно 1320 г. На ней изображено генеалогическое древо правителей Сербии Неманичей от родоначальника Стефана Немани до его потомков середины XIV в.[384] Вполне возможно, что подобные древа существовали и в других храмах поствизантийского пространства. Во всяком случае, иконографическая близость дечанского древа Неманичей с древом Рюриковичей из московского Новоспасского монастыря очевидна.

Однако первым родословным древом, где появились Рюриковичи, следует считать не композицию Новоспасского монастыря, а роспись свода галереи кремлевского Благовещенского собора – придворного храма великих князей Московских, а позднее – царей. Основой композиции явилась иконография Иессеева древа, изображающая генеалогию Богоматери, род которой восходил к праотцу Иессею. Иессеево древо – распространенный сюжет в росписи храмовых притворов или галерей в странах поствизантийского мира. В XVXVI столетиях композиция Иессеева древа была распространена за счет изображения античных философов, сивилл, которые, согласно отдельным апокрифическим сочинениям, предсказали рождение Христа[385]. Этих персонажей помещали не в общей композиции древа Иессеева, которое, как правило, располагали на своде, а в непосредственной близости от него, на стенах. Этот прием был использован и в росписи галереи кремлевского Благовещенского собора[386].

В 1547 г. в московском пожаре значительно пострадали кремлевские соборы. В частности, была утрачена стенопись Благовещенского собора, к возобновлению которой приступили вскоре под руководством благовещенского священника Сильвестра. В 1551 г. написанные псковскими иконописцами иконы Благовещенского собора вызвали нарекания со стороны посольского дьяка Ивана Висковатого. Таким образом, возобновление стенописи Благовещенского собора можно датировать концом 1540-х – началом 1550-х гг. Остается неизвестным, существовала ли композиция «Древо Иессеево» в прежней, утраченной в пожаре 1547 г. росписи. Во всяком случае, выполненная иконописцами середины XVI в. композиция отражает иконографию древа Иессеева в ее пространном варианте, с сопровождающими основной сюжет персонажами. Такой вариант композиции получил некоторое распространение в русском искусстве того времени. Известна еще одна относящаяся к середине XVI в. композиция древа Иессеева с античными философами и сивиллами – в Иосифо-Волоколамском монастыре[387].

Древо Иессеево Благовещенского собора представляет собой композицию генеалогического древа Богоматери на своде галереи и ряд фигур русских князей, которые расположены на стенах. Они заменяют собой фигуры античных философов и сивилл и, кроме того, сообщают всей композиции древнерусский контекст. По причине плохой сохранности стенописи Благовещенского собора только отдельные княжеские фигуры поддаются идентификации. Так, можно утверждать наличие изображений Александра Невского и Ивана Калиты. Можно думать, что изначально присутствовали все предки Ивана IV вплоть до Владимира Святославовича. Наверняка не было изображений князей-язычников Рюрика, Игоря и Святослава, поскольку княжеские фигуры изображались с нимбами, а для язычников это невозможно. Система изображения князей Рюриковичей получила развитие в выполненной в середине XVI в. стенописи кремлевского Архангельского собора – усыпальницы московских князей и царей[388].

Своеобразной репликой Иессеева древа Благовещенского собора явилось древо Рюриковичей в соборном храме московского Новоспасского монастыря. Создание этой росписи относится к 1689 г. Новоспасский монастырь занимает особое место в сакральной топографии Москвы XVII в. Еще во второй половине XVI столетия в этом монастыре обретали вечный покой представители боярского рода Романовых-Юрьевых. После утверждения династии Романовых на российском престоле Новоспасский монастырь олицетворял собой родовые традиции царствующего дома, хотя эту обитель официально никогда не выделяли среди других крупных монастырей столицы. Инициатором соборных росписей генеалогической тематики стал известный церковный деятель Игнатий Римский-Корсаков, бывший в 1687–1692 гг. архимандритом Новоспасского монастыря.