Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

Можно предположительно датировать произведение, послужившее источником прориси. Рядом с царицей изображен только один царевич, тогда как на иконе Симона Ушакова – два царевича Алексей (1654–1670) и Федор (1661–1682). По всей видимости, к моменту создания иконы (или настенного листа), послужившей источником прориси, Федор еще не родился. Поскольку он появился на свет 30 мая 1661 г., то икону можно датировать первой половиной 1661 г., точнее, временем между выходом из печати акафистника и рождением царевича Федора. Наиболее вероятным ее автором нам представляется тот же Симон Ушаков. Полагаем, что через два года он выполнил своеобразное авторское повторение иконы 1661 г. для той церкви, прихожанином которой являлся. Получается, что икона Симона Ушакова из церкви Троицы в Никитниках представляет собой уже вторую редакцию рассматриваемой композиции. В первой же редакции, имевшей, вполне возможно, официальный характер, отчетливее звучал династический мотив. Древо государства Российского произрастало не из кафедрального Успенского собора, а из храма-некрополя светских правителей Архангельского собора. Поливающими это древо из особых сосудов изображены Иван Калита и митрополит Петр. Эта композиция восходит к титульному листу киевского акафистника. Только там древо произрастает из Успенского собора Киево-Печерского монастыря, а поливают и окучивают его Антоний и Феодосий Печерские.

Центром композиции древа в обоих случаях является Богоматерь. Только в акафистнике этот образ не имеет исторического контекста, а на иконе Симона Ушакова изображена икона Владимирской Богоматери. Она предстает главным, основным плодом того древа, которое насадили Иван Калита и митрополит Петр – первый великий князь и первый митрополит, проживавшие в Москве. Заслуживают внимания и другие лица, изображенные в виде плодов этого аллегорического древа.

Атрибуцию первой редакции существенно затрудняет отсутствие подписей, однако можно утверждать, что композиция была выстроена более четко. Так, ветвь древа, произрастающая над Иваном Калитой, в виде плодов имеет изображения великих князей и царей (Александра Невского, Михаила Черниговского (?), Федора Ивановича, царевича Димитрия, Михаила Федоровича), а также преподобных святых (Сергия и Никона Радонежских) и блаженных (Иоанна Большой Колпак, Максима и Василия). Ветвь, идущая от митрополита Петра, имеет в виде плодов изображения только святителей. По аналогии со второй редакцией можно отождествить митрополитов Алексия, Киприана, Фотия, Иону, Филиппа Колычева, патриархов Иова и Филарета. Неотождествленными остаются еще три святителя, в одном из которых, изображенном в клобуке, можно видеть патриарха Гермогена, чьи мощи были торжественно перенесены в Успенский собор в 1652 г. Таким образом, правители представлены в сонме преподобных и блаженных.

Во второй редакции плоды древа распределены иначе. Ветвь, исходящая от митрополита Петра, включает изображения святителей (митрополитов Алексия, Киприана, Фотия, Иону, Филиппа Колычева, патриархов Иова и Филарета) и правителей (царя Федора Ивановича, царевича Димитрия и царя Михаила Федоровича), а ветвь, исходящая от Ивана Калиты, – преподобных (Александра Невского, Сергия, Никона и Симона Радонежских, Савву Сторожевского, Пафнутия Боровского, Андроника) и блаженных (Максима, Иоанна Большой Колпак, Василия). Примечательно, что к категории преподобных отнесен Александр Невский, так как он изображен в соответствии с его средневековой иконографией в образе монаха. Царь Алексей Михайлович, как живущий в момент написания иконы, в обеих редакциях представлен в ранге предстоящих вместе со своей женой Марией Ильиничной Милославской и сыновьями (в первой редакции – только с Алексеем, во второй редакции – с Алексеем и Федором). Изображенное Симоном Ушаковым древо символизирует Российское государство в той его форме, которая сложилась к середине XVII в. Оставляя в стороне ярко выраженную теократическую составляющую этого образа, обратимся к его историческим медиевальным основам.

Прежде всего, следует отметить декларируемое иконой начало российской государственности. Это не Киевская Русь и даже не Владимиро-Суздальское княжество, а княжество Московское. Таким образом, домонгольская история в качестве составной части истории Российского государства здесь не рассматривается. Единственный персонаж, связывающий Московское княжество с домонгольским прошлым – это Александр Невский, и его присутствие в рассматриваемой композиции весьма значимо: он представлен как связующее звено с домонгольской историей, а также как представитель династии Рюриковичей.