Мода на короля Умберто

И в ответах она ценила нестандартность, утверждая, что урок просто повод для общения интеллигентных людей. По мере того как ученики, стоя у доски, вспоминали о домашних покупках, об именинных вечерах, о поездках на дачу, семейных ссорах, Вера Львовна все отрешеннее и реже постукивала по журналу и к концу урока была так поглощена рассказами, что не замечала Завитухина, который вскакивал первым при звонке на перемену. К тому времени, когда Вера Львовна обратила внимание на эти вскакивания, она уже знала, что причина здесь не в невоздержанности Завитухина, а в пагубном влиянии его отца, ни в грош не ставившего нестандартность обучения. Требование старшего Завитухина — «Говорить по делу» — насторожило Веру Львовну и заставило отнестись к младшему со всей возможной строгостью. Краткие ответы Завитухина Вера Львовна не могла рассматривать иначе как проявление упрямства и наследственной скрытности. С глазу на глаз она со значением погрозила Завитухину пальцем и свистящим шепотом приказала прекратить подкоп. Но Завитухин продолжал говорить по делу, а если и копал, то не там, где рылись другие.

Начальную школу Завитухин окончил, получив самое скудное из выпуска свидетельство, хотя среди соучеников за ним утвердилась слава всезнайки, закрепленная почетным прозвищем «Ходячая энциклопедия». Уважение к нему возросло особенно после того, как Завитухин откликнулся на пламенный призыв учительницы: «Кто найдет в школьном учебнике по литературе шесть ошибок, получит пятерку». Завитухин нашел на две пятерки, потому и не заработал ни одной. Впрочем, против звания «Ходячая энциклопедия» Вера Львовна не возражала, находя, что чувство реальности в учениках — явление отрадное и нестандартное. Но к чему приводят неофициальные признания и чем пахнет благодушная мягкотелость, выяснилось в пятом классе. Мало того что Завитухин продолжал вскакивать, лишь раздастся звонок, он нахватался где-то мыслей, будто на собрания ходят только те, кто их любит. Чтобы Завитухин не смог ускользнуть из школы, возле туалетных, на лестницах, в коридорах, у парадного и черного выходов из школы выставлялись патрули, они-то и загоняли Завитухина в класс. Но стоило Завитухину заявить, что участвовать в голосовании на выборах старосты и его помощника он не будет (заранее, дескать, утверждены руководительницей, педагогическим советом и директором), как его больше не просили проявлять активность, тем не менее из класса не выпускали.

Когда Завитухин поступал в фармацевтическое училище, ему не стали портить будущего и, желая добра, написали в характеристике, что он социально запущен и общественно зелен. Он сдал вступительные экзамены на «отлично», но не был принят, хотя доброжелателей и тут оказалось не меньше. С этих пор Завитухин окончательно разделил людей на тех, кто говорит «по делу», и тех, кто «не по делу», совершенно упуская из вида тех, кто охвачен жаждой добра.

Долго еще склоняли в школе Завитухина, стараясь извлечь из его жизни урок для других, так как неактивному гордецу предопределяли после окончания десятилетки не учебу в институте, а совковую лопату, камнедробилку, печь для обжига кирпича, в лучшем случае — металлургический агрегат. Действительно, после десятилетки характеристику Завитухин получил в прежнем духе и попал на фабрику синтетического волокна. Равнодушие мастера к новейшим методам воспитания позволило Завитухину усовершенствовать пряженамоточный станок и стать ударником. Если бы не склонность к лекарственной химии, он оставался бы на фабрике до скончания века. Но здесь ему дали такую характеристику, что ректор медицинского института, куда Завитухин поступил, написал фабричному начальству разъяснение, по каким причинам Завитухина зачислили всего-навсего студентом, а не предложили ему заведование кафедрой.

Что до семейных обстоятельств, то была у Завитухина сестра, основательная и могучая Антонина. Она вышла замуж за знаменитого Ворочанова, который отыскивал камни, а потом делал из них скульптуры. Свою любовь к камню он перенес на Антонину, правда, надолго его не хватило. Через несколько месяцев он исчез. Однажды, когда отпускным сквозняком Завитухина занесло на Крымское побережье, он столкнулся со скульптором и глянул с вопросительной ненавистью. Скульптор все понял и скорбно произнес: «Заговорила». Больше ничего не добавил и ушел печальными шажками. Завитухин потратил весь отпуск, отощал, лазая по горам, но так и не смог отыскать палатку Ворочанова. Лишь незадолго до отъезда, в день всепланетных велосипедных гонок по горной местности, Завитухин увидел, как какой-то чудак на велосипеде с педалями для рук и ног обогнал чемпионов, промчался мимо остолбенелого телеоператора и скрылся за скалой. Это был Ворочанов. Жалея скульптора, Завитухин ничего не сказал его покинутой супруге: к этому времени он сам стал подумывать об одинокой палатке в горах.