Модернисты и бунтари. Бэкон, Фрейд, Хокни и Лондонская школа

Это итальянское путешествие, однако, было далеко не таким тягостным, как то, что случилось с Фрейзером в 1967 году. Воскресным вечером 12 февраля группа друзей собралась в Редландсе, загородном доме Кита Ричардса из Rolling Stones – неподалеку от Уэст-Уиттеринг, в Суссексе. С Ричардсом были Мик Джаггер, его тогдашняя подруга Марианна Файтфул, Джордж Харрисон, антиквар и коллекционер Кристофер Гиббс и Фрейзер – все лидеры «свингующего Лондона». Гиббс был старый итонец, как и Фрейзер; кажется, именно он первым стал носить расклешенные брюки и цветастые рубашки. В тот воскресный вечер, вспоминал Гиббс, вскоре после ухода Харрисона вечеринка была «грубо прервана появлением множества людей из полиции Западного Суссекса». Когда полицейские стали стучать в дверь, все растерялись. Хотя большинство присутствующих были под кайфом того или иного рода, никаких вещественных доказательств не нашлось – кроме коробочки белых пилюль в кармане у Фрейзера. Он, как подобает джентльмену, объяснил, что пилюли прописаны ему по состоянию здоровья; полицейские, однако, настояли на том, чтобы взять несколько штук на анализ. В пилюлях оказался чистый героин; для участников вечеринки – неприятная неожиданность, для самого Фрейзера – совсем плохой оборот[346].

Двадцать второго июня Джаггер, Ричардс и Фрейзер предстали перед судом Чичестера. Их признали виновными, и они, проведя ночь в тюрьме, были доставлены в суд для оглашения приговора. Джаггер и Фрейзер были пристегнуты друг к другу наручниками, другая рука Джаггера была пристегнута к полицейскому. Фотограф Джон Твайн сделал снимок через окошко полицейской машины, на котором они поднимают свои скованные руки. Фрейзеру дали полгода тюрьмы, Ричардсу – год, Джаггеру – три месяца.

Эта фотография произвела сильное впечатление на Ричарда Гамильтона, который очень огорчился, ибо «галерея Роберта была лучшей в Лондоне»[347]. Он считал, что с Фрейзером поступили нечестно: «Галерея опустела, бедняга Роберт – в тюрьме, и всё это ужасно. И несправедливо. Мне кажется, английская система правосудия отнеслась к нему исключительно плохо»[348].

У секретарши галереи Фрейзера была папка, содержавшая все упоминания его имени в печати: их присылало агентство, составлявшее подборки газетных вырезок. Она передала эту папку Гамильтону, который, по словам Ричарда Морфета, назвал ее «сокровищницей уникальной информации», ибо там было «бесчисленное множество репортажей об этом происшествии, различающихся лишь полетом фантазии репортеров». Сначала Гамильтон сделал литографский оттиск с этих вырезок, расположив их в виде мозаики, затем совместил его с фотографией Твайна – двое скованных наручниками мужчин в полицейской машине. Это стало основой для шести картин, написанных в следующем году.

Ричард Гамильтон

Наказующий Лондон 67

1968–1969

Фотография была взята из Daily Mail, обрезана, отредактирована и только после этого перенесена на холст. В картинах изображение подается то традиционно, в академической манере, то куда более свободно. Фотография сама по себе неоднозначна. Может показаться, что Фрейзер и Джаггер подняли руки, заслоняясь от взглядов. Но Фрейзер позже утверждал, что они, взбешенные таким к себе отношением, потрясали наручниками, чтобы мир видел их оковы. Тогда это демонстрация неповиновения, причем, как можно догадаться, Фрейзер, с присущим ему вкусом к красивому жесту, тщательно проработал изображение. Гамильтон назвал эту серию картин Наказующий Лондон 67 (Swingeing London 67, 1968–1969). Это отсылка к замечанию судьи на процессе: «Бывает так, что наказующий вердикт оказывается сдерживающим фактором». Скованные руки этих двоих вызывают в памяти заголовок в номере Times, вышедшем вскоре после вынесения приговора (газету возглавил новый редактор Уильям Рис-Могг): Зачем же бабочку колесовать?[349] Скованные руки трепещут, словно крылья, защищаясь и в то же время протестуя. Наказующий Лондон 67 – это поп-арт – поскольку всё вращается вокруг средств массовой информации, – но уже не дерзкий, иронически-прославляющий, как заявлено в знаменитом определении поп-арта самого Гамильтона: «Остроумный, сексуальный, шутливый, шикарный, имеющий отношение к Большому бизнесу».

Дерзость и ирония остались, но поп-арт стал еще гневным и политическим. Дух времени менялся с романтического на бунтарский; искусство тоже менялось. Через год, опять с подачи Фрейзера, Ричард Гамильтон сделал обложку для следующей пластинки The Beatles – Белый альбом. Он не заполнил ее изображениями, как в свое время Блейк обложку Сержанта Пеппера, а оставил совершенно белой. Живопись временно отступала, на первый план выдвигались идеи.

Эпилог