Мое личное чудовище

Ворон хмыкнул и провел над снимком ладонью. Края мгновенно потемнели, словно их огонь лизнул. И только после этого Кир уселся рядом со мной, но картонный прямоугольник в руки не отдал:

— Так смотри.

Теперь картинка не вызывала того ужаса. Навевала тяжелые воспоминания, но не больше. И была скорее похожа на кадр из какого-то мистического фильма: луна, люди в балахонах и заросшее одичавшими розами старое кладбище.

Розы? Комнату тут же наполнил тот неуловимый аромат. Так вот что так благоухало! Но тогда… тогда этот цветок присылали не потому, что через него можно легко навести порчу? Была еще одна цель?

Ворон казался безучастным. Фото рассматривал даже с любопытством. Губы шевелились и я невольно прислушалась к бормотанию:

— Интересный ритуал. Почему именно он? Любопытно…

— Что там?

Вспоминать не хотелось, но раз уж прошлое настигло так внезапно, следовало подготовиться, чтобы дать отпор. Но Ворон спрятал карточку:

— Ничего. Кстати, ты, кажется, что-то увидела. Что-то для себя новое.

— Верни! — почему-то было неприятно, что он отнял фотографию. Все же её мне прислали. И плевать на проклятье! Это мое проклятье, и я должна знать все, что с ним связано.

Ворон нехотя подчинился. Кажется, я забылась и не попросила, а приказала. Значит, отказаться демон не может. Надо запомнить. А пока…

Это не было «Софи Лорен». Скорее, что-то ближе с шиповнику, но с большими цветами. Несмотря на темноту, они хорошо просматривались на картинке, и вроде бы слегка мерцали. Впитывали магическую энергию?

— А тебя что здесь заинтересовало? — спросила, подозревая Ворона уже во всех смертных грехах.

— Почему они выбрали именно этот ритуал, — не стал тот отпираться. — Вызвать демона можно куда проще. Разве что…

Он замолчал. И тишина казалась осязаемой.

— Разве — что? — напомнила я о себе.

— Разве что целью был не вызов.

14

— Ты о чем?

Но Кир не ответил. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Лицо разом осунулось, скулы стали такими острыми что о них, казалось, можно порезаться!

Я с трудом сдержалась, чтобы не провести по ним пальцем. Скользнуть по переносице, очертить чуть суховатые сейчас губы…

Не открывая глаз Ворон сообщил:

— Порядочные девочки о таком не думают!

— О чем?

Он что, мысли читает? Мне стало нехорошо.

— От тебя похотью несет! Но я не против!

Губы, которые только что хотелось целовать, искривила усмешка. Похотливая, масляная. Стало мерзко:

— Убирайся!

— И это вместо спасибо?

Кир лениво поднялся, потянулся, как сонный кот и так же лениво оглядел комнату:

— Поехали!

— Куда?

У меня были свои планы на этот вечер. Дедлайн неумолимо приближался, а срывать сроки — последнее дело. Но Ворон был непреклонен:

— Сама подумай. Несколько нападений, но пострадали только информационные носители. У Ольги, у тебя… Интересно, почему?

— Пугали? — я была неуверена в ответе.

— Ну да. И это фото, — палец постучал по карточке, — тоже? Нет, за этим что-то стоит. И это «что-то мне очень не нравится». Нужно ехать к тебе домой, проверять. Может, я еще смогу напасть на след тех, кто устроил разгром. Ты же не убиралась?

Почему-то мне не было стыдно ни за вываленное на пол белье, ни за увядшие в вазах цветы. Кир довольно оглядывался, а потом принялся выкладывать на стол различные предметы: хрустальный шар, кусок угля, клубок красной шерсти, свечи. Узнав в этом магические помогалочки, очень удивилась:

— Ты точно демон?

— А что, возникли какие-то сомнения?

— Тогда зачем все это? Я думала, к помощи побрякушек только человеческие маги прибегают.

— Правильно думала, — он даже головы не повернул, занятый разглядыванием комнаты. — Но мы же не хотим наследить, верно? Если Аллиан узнает, что я на твоей стороне…

— А он не в курсе?

Поразительно! Думала, Ворон все хозяину докладывает.

Кир промолчал. Только взгляд стал еще темнее, и лицо словно тучами затянуло. Но руки продолжали двигаться.

Уголь плясал по желтоватой бумаге, оставляя странные закорючки. Явно не иероглифы или руны. Что-то другое. Более древнее. И опасное. Исходящий от них холод ощущался вполне реально, а когда Ворон развесил листочки по комнате, вокруг них проступил иней.

Возле хрустального шара линии чертил прямо на столе, не заботясь, что царапает полировку. А под конец расставил зеркала и свечи.

На улице уже темнело, но Ворон все равно задернул шторы. И указал мне на стул:

— Не шевелись! Даже дыши через раз.

Огонек свечи отразился в зеркалах. Граненый хрустальный шар, такой необычный для магических действий, поймал отражения и засветился, словно аккумулируя в себе огонь. Ворон что-то шептал, тихо и неразборчиво, но с каждым звуком цвет пламени менялся. Из багрово-алого он постепенно перетекал в ослепительно желтый, а потом вырвался наружу сотнями тонких игл.

Комната изменилась. Темнота, пронизанная лучами. Шелест заклинания. И холод. Я даже пожалела, что оставила куртку в коридоре. И тут же забыла о ней. Потому что вокруг посветлело, и в призрачном мареве задвигались фигуры.