Мое личное чудовище

Я вцепилась в ремень безопасности. Ворон рисковал. Ему-то что, он, наверное, бессмертный, а вот я…

— Если ты меня угробишь, что сделает Ловец? — попыталась воззвать к голосу разума, сославшись на единственную причину, к которой демон мог прислушаться.

— Благодари судьбу, что он на тебе! Иначе…

Оскал на его лице не принадлежал человеку. Но наваждение длилось всего секунду, а потом машина замедлила скорость. К моменту, когда мы въехали в город, Ворон уже почти успокоился.

Но моя просьба сменить маршрут и заскочить в банк вызвала новый приступ ярости:

— Какой банк? В гостиницу! Или я за себя не ручаюсь!

— А, может, потерпишь пока без душа? — меня словно кто-то за язык тянул, остановиться не получалось. — Понимаешь, из-за ограбления теперь сроки горят, а книгу надо сдать вовремя. Поэтому… в банк!

Ворон зарычал и прижался к обочине:

— Выметайся!

Видя, что я не реагирую, обошел машину и распахнул дверь:

— Выметайся! И дуй, куда хочешь: в банк, в гостиницу, да хоть на луну! Но без меня!

А этот гад, оказывается, не железный! Я довольно хмыкнула и, поправив на плече сумку с ноутбуком, вызвала такси.

13

У входа вежливая девушка тут же поинтересовалась, что именно я хочу. Узнав про сейф, привычно указала направление.

Не прошло и двадцати минут, как информация с внешнего диска переместилась в память нового ноутбука. Я никогда не хранила яйца в одной корзине, и держала дополнительный диск с рабочими материалами в сейфе. Это смахивало на паранойю, но в этот раз предосторожность себя оправдала.

Несмотря на небольшие неприятности, день удался. Информацию я восстановила, Кира по носу щелкнула… Настроение было лучше некуда!

Едва не пританцовывая, поднялась на освещенное крыльцо гостиницы, поздоровалась со швейцаром и направилась к стойке администратора. Сейчас возьму ключ, закажу ужин с доставкой, а потом — работать. Много работать, еще не хватало сроки сорвать!

Но вместе с пластиковой картой, отпиравшей магнитный замок в номере, мне протянули конверт.

— Просили вам передать.

— Прямо мне? — плотная белая бумага чуть похрустывала под пальцами. Ни адреса, ни имени… — Вы не ошиблись? Я почти никому не говорила, где остановилась.

Так и было. Об этом знали только Ворон и Ольга. Но не станут же они мне бумажные письма писать! Телефон и «мыло» куда быстрее донесут информацию.

— Просили передать жильцу из триста девятого номера, — улыбнулась администратор. — До вас он неделю пустовал, так что ошибки быть не может.

Я пожала плечами и забрала и ключ, и письмо. Если ошибка, просто передам по назначению. Или верну на рецепшн, пусть сами думают, что с ним делать. Но пока поднималась в лифте, любопытство разыгралось не на шутку. Отчего такая таинственность? И первое, что сделала, войдя в номер, вскрыла конверт.

Сердце встрепенулось и пропустило удар. В животе разрастался ледяной ком. Слабость подкосила и я сползла по стене, усевшись на пол возле обувной тумбочки.

Конверт раненой птицей упал рядом. А руки сжимали фотографию.

Старый, уже тронутый желтизной времени черно-белый снимок.

Луна висит в темном небе, лишь слегка прикрывшись кисеёй полупрозрачного облака. А на земле смутные фигуры в длинных балахонах обступили алтарь. Вернее, старое надгробие.

Через каменную плиту вилась глубокая трещина. Я чувствовала её спиной, пыталась зацепиться содранными пальцами. Но держали меня крепко!

Пел соловей. Ярко и пронзительно, заглушая мычание, которое почти не прорывалось сквозь глубокий кляп.

Был еще аромат. Тонкий, нежный. Ветер принес его за мгновение до того, как начали читать заклинание призыва. И его почти сразу перебила могильная вонь.

Темнота. Луна над головой. И монотонное пение сектантов, в которое вплетаются соловьиные трели.

Ужас скрутил нутро до тошноты, до рвоты. Но я даже пошевелиться не в состоянии. Так бывает во сне, когда пытаешься бежать от чего-то страшного, что идет по пятам, а не можешь: воздух превращается в трясину, так что и дышать почти невозможно.

— Гелла? Гелла, что случилось!

Я не слышала как он вошел. Даже не вспомнила, закрывала ли дверь. Просто смотрела на встревоженное лицо Ворона и не понимала, наяву ли все это, или во сне.

Он вырвал фотографию из сведенных судорогой пальцев, откинул в строну. Дышать сразу стало легче.

— Вот так.

Даже не заметила, как на руках перенес меня в спальню. Лежала на кровати и не понимала, где нахожусь, а в ушах все звучали монотонные речитативы.

— Гелла! Гелла, очнись! — щеку обожгла несильная, но хлесткая оплеуха.

Она моментально привела в себя. И я осознала, что нахожусь в спальне гостиницы, что надо мной возвышается Ворон со стаканом воды в руках. Миг, и его край жестко ткнулся в губы:

— Пей! Валерьянки не нашел.

Зубы постукивали о стекло, половину воды пролилось мне на грудь, отчего топ намок и облепил тело как вторая кожа. Плевать! Сейчас есть заботы поважнее.

Села, досчитала до десяти и обратно. И постаралась взять себя в руки.

Ворон рассматривал фотографию и хмурился. А когда я потянулась забрать, отстранился:

— Не стоит. На ней сильная порча.

— Так сними! Или не мешайся!