МОЕ ПАДЕНИЕ

Когда в очередной раз из командировки этой проклятой, удушливой вернулся, в постели, больную ее застал, бледная вся, сама не своя. Говорит, что по-женски что-то, кровотечение какое-то. Я ни хрена, конечно, в этом не понимаю, отца на автомате набираю, а она трубку выхватывает, говорит, что все нормально, что лучше ей уже, что в больнице была. И чтоб я не вмешивал отца в женские дела. Что так бывает, скоро ей лучше станет. Я думал, с ума сойду за этот день, она подавленной мне казалась, как будто скрывает что-то от меня. Но на следующий день ей действительно легче стало, а еще через день на работу вышла. И меня отпустило тогда.

Последний раз на пять месяцев на Кавказе застрял, но это была последняя командировка. Кристина не знала, я ей не говорил, сюрприз решил сделать. Квартиру обещали вот-вот дать. Да и денег я скопил достаточно. И в звании, должности обещали повысить, в следаки хотел уйти.

Приехал раньше на две недели. Точнее, я в срок приехал, как положено, но она об этом не знала. Я уже в городе был, звонил ей, сказал, что позже приеду, выяснял, где она. Сюрприз хотел сделать. Кольцо купил с бриллиантом, оно стоило как вся моя машина. Цветов ее любимых заказал несколько корзин. Решил, что все, жениться нам пора. Значит эта бумажка, не значит, но мои дети должны в браке родиться. Она сказала, что на работе до шести будет. А я в обед домой приехал. На этаж поднялся, двери своим ключом открыл…. И тут начался мой персональный ад. – Дан замолкает, а я знаю, что будет дальше. Это как пресловутом анекдоте, муж вернулся раньше из командировки, а жена… От его рассказа мне уши хочется заткнуть и волком выть. И слезы на глазах наворачиваются. Потому что понимаю, что их не просто интрижка связывала. Любил он ее, безумно любил. А может и любит до сих пор. А меня, видимо, не полюбит никогда.

Но то, что он рассказывает потом, приводит меня в шок, полностью переворачивает его историю, от неземной любви до полного ужаса. В горле ком застревает, и слезы сами по себе текут. Хочется сказать, чтобы замолчал, кинуться на шею ему, в губы его чувственные впиться, и сказать, что он самый лучший, что он умеет любить. Возможно, многие его осудят и ужаснутся его поступком. А я в данный момент злорадно, маниакально рада, что он так поступил и его ужасный для общества поступок, кажется мне малой долей того, что он мог сделать.

ГЛАВА 9

Дан

Мой монолог откидывает меня в прошлое на четыре года назад. Нет, в данный момент я не испытываю той боли, злобы, ярости и даже безумия того дня. Я там, в той квартире, наблюдаю за происходящим со стороны. Как будто смотришь малобюджетный фильм, но чем-то цепляющий: ты переживаешь за героев, но понимаешь, что это всего лишь кино, придуманная история. Чувствую себя зрителем со стороны. Нет ни каких эмоций. Я просто передаю сюжет Дюймовочке. Зачем я это делаю? Не знаю. Ни одному человеку не рассказывал эту историю. Конечно, о случившемся знает моя семья, друзья, но только в общих чертах, без деталей и эмоций, холодные факты. А ей рассказываю все как на исповеди. Слова льются сами собой. Мне даже кажется, что я не до конца осознаю этого. Она спросила, хочу ли я ей это рассказать, и меня понесло. По мере того как я все это говорю, все больше ухожу в себя. Я был там, в том месте, о котором рассказывал, наблюдал со стороны.

- Как только я вошел в квартиру, я сразу почувствовал, что что-то не так. Нет, я еще ничего не слышал, не видел. В самые первые секунды пришло оцепенение, как будто тело сковали невидимыми цепями. Я не сразу заметил чужую мужскую одежду у нас в коридоре, но уловил запах. Аромат ее духов, смешанный с мужским парфюмом. Не моим, чужим, но знакомым мне. Прошел в гостиную и услышал ее голос. Протяжный стон. Стон, который я слышал тысячу раз. Стон, который я до безумия любил. Стон, который я выбивал из нее и закатывал глаза от этого звука. Но в то день, этот стон резал мне по венам, вскрывая их. Еще пять минут не мог пройти в спальню. Нашу спальню! Где-то в голове пульсировала мысль, что мне все это кажется, слышится. Но…

Медленно, тихо зашел в спальню. Первое, что я увидел – были ее глаза, чуть прикрытые. Глаза, которые я до безумия любил. Я настолько зациклился на глазах, что даже не заметил его. Своего брата. Он грубо трахал ее и хрипел от наслаждения. Стиснул челюсти до хруста, чувствуя, как задыхаюсь. А внутри все огнем жрет и выворачивает наизнанку. Я долго на них смотрел. В комнате полумрак был, они меня не замечали. Каждую деталь подмечал, заведомо зная, что передо мной два трупа. Жить им осталось считанные минуты. Да и мне тоже. Я вместе с ними сдохну, но чуть позже, когда лишу их тела дыхания. Пущу пулю себе в лоб. Я видел, как она под ним извивается, наслаждаясь. Так же как со мной!