Мое побережье (СИ)

Я пока трепыхалась. Да, что ж тут скрывать или молчать, люблю я его, ненормальная, это ясно. Люблю, все еще люблю… не уверена, что смогу когда-нибудь прекратить. Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу.

Надо прямо говорить, жизнь у нас дурацкая.

Меня отвлекла мелодия, заигравшая по телевизору. Я попросила переключить канал; Майк странное обращение оставил без комментария, не заострив внимания.

Захотелось истерически хохотнуть.

Фантастика.

Есть песни, которые я наверняка больше не смогу спокойно слушать, фильмы, которые не смогу смотреть, вещи и фразы, которые не смогут быть названы или озвучены вслух, ибо вызовут прямую ассоциацию с определенным человеком, потому что я больше не хочу чувствовать то, с чем они связаны.

Я потянулась за бутылкой и плеснула себе едва не до краев, пока Лесли объявила о вручении подарков.

Ай, к дьяволу. Как только начнет укачивать — сразу поднимусь в спальню, чтобы завалиться ничком и моментально уснуть. Интересно, подобное можно соотнести с алкоголизмом?

Доктор Харрис вручила мне красивый пакет с серебристым оленем.

Вибрация под животом не проходила сама собой; пришлось перевернуться на бок и отшвырнуть источник раздражения в сторону, и лишь с громким стуком чего-то твердого о пол всякая сонливость моментально сошла на нет. Я судорожно вцепилась пальцами в телефон, то ли спеша ответить на звонок, то ли проверяя его на наличие видимых повреждений. Прочитать имя контакта с первого раза представлялось задачей проблематичной для лица неосведомленного, но я успела привыкнуть:

— Брюс? Привет, прости, я спала.

Беглый взгляд на запястье — маленький циферблат подаренных доктором Харрис наручных часиков на тонком красном ремешке демонстрировал приближение третьего часа. Они даже гармонировали с некоторыми птицами на моем платье, у которых были выкрашены красным грудка или головка.

— Ничего страшного, это ты извини, что разбудил. С Рождеством тебя. — Я откинулась на подушке, позволяя уголкам губ расплыться в искренней улыбке.

— И тебя с Рождеством.

Интересно, чем можно обосновать желание помолчать по телефону с человеком, лениво прикрывая веки в уютном полумраке спальни? Прислушиваться к чужому дыханию и просить описать в подробностях прошедший день, убаюкиваемая звуками мерного говорения. Тишина в обществе Брюса была особенной.

Но голос на противоположном конце линии зазвучал напряженно, чем окончательно сбил остатки дремы и разрушил успевшие воздвигнуться розовые замки:

— Джин, ты не знаешь, по какому адресу находится… — в трубке раздалось шуршание, словно Беннер перелистывал страницы, — дом Дэна Виллера?

Взволнованный вздох застрял в горле: лучше бы не знала.

«Дом Дэна Виллера» — если б в нашей школе нашлась личность, увлекающаяся написанием мемуаров, сей заголовок стал бы лучшим названием для книги о самых крупных и бесшабашных тусовках Маунт-Вернона.

— Да, я, я знаю, где это, что-то случилось? — не зная, куда от накатившего странного удушливого волнения деть не находящие места конечности, села на кровати, подогнув под себя ноги, и принялась теребить гладкий поясок.

— Надеюсь, что нет. Мне звонил Тони, просил забрать его оттуда.

— Нуксек Луп, большой двухэтажный дом с гаражом…

— Подожди, я запишу.

— Нуксек Луп, — я повторила медленней, делая небольшую паузу. — Номер дома: 4654, пятый от Марбл-Крик и второй с конца улицы, с бежевым сайдингом и такими, — я не сообразила, когда успела подорваться с кровати и начала ходить по комнате кругами, попутно зачем-то размахивая свободной рукой, — кирпичного цвета ставнями. Это рядом с Парк Файер Стейшен и… там, рядом, кафе небольшое есть, — речь звучала до безобразия бессвязно, и я не была уверена, слушает ли Брюс эти малозначительные мелочи, но все равно пыталась вспомнить каждый мусорный бак в округе. — Сильно пьяный? — вопрос вырвался против воли.

— Могу предположить, что достаточно, раз вдруг поздравил меня с Рождеством, — утомленный вздох. — Слушай, — сердце по инерции замерло еще до того, как Беннер произнес в глубине души ожидаемые мною слова: — ты не могла бы съездить со мной? Боюсь, лучше не задерживаться, а один я могу заехать не туда.

И невидимая стальная рука сжалась на горле с максимальной силой, мешая воздуху свободно поступать в организм.

Я не то, что съездить — я имени его более слышать не желаю.

— Конечно, ты помнишь, где я живу? — ноги-предатели сами в пару шагов преодолели расстояние до комода, а рука выдернула из ящика колготки наугад.

***

Полицейский участок плакал по происходящему на месте. Майку стоило бы поближе общаться со мной — глядишь, перестал бы скучать от безделья на работе.

Стоянка была настолько забита, что нам пришлось припарковаться у соседнего дома (оставалось надеяться, что мы сможем вытащить из этой цитадели порока, пропитанной так называемым «духом молодости», Старка быстро, и никто не вызовет эвакуатор к нашему возвращению). Грохочущую музыку было слышно с улицы, и, ей богу, окажись у меня ключ и доступ к кладовке Виллеров, я бы без неуместного зазрения совести вырубила им электричество.