Моё пост-имаго

– Могут становиться невидимыми некоторые бабочки с островов Вирен и Паранезии, а еще, насколько мне известно, крохотули серебряные. Что касается Черного Мотылька, то, несмотря на все приписываемые ему невероятные способности, в книге профессора Гиблинга нигде не упоминалось о подобной. Но, боюсь, эта бабочка недостаточно изучена.

– Раз уж мы заговорили о книге, – начал доктор, – может быть, в ней есть то, о чем мне следует знать? То, что поможет нам разыскать это существо? Я был бы вам благодарен, если бы вы описали Черного Мотылька, мистер Келпи, ведь мне до сих пор не вполне ясно, с чем мы столкнулись.

– Конечно… эм-м… – бабочник замялся. – Черный Мотылек – ночное создание, солнечный свет ему крайне неприятен. У него две пары крыльев. Кромешно-черные. Без каких-либо узоров и пятен – сугубо чернильный пигмент. Размах крыльев самки, согласно книге профессора Гиблинга, может достигать четырех-пяти футов. А самец… – мистер Келпи замолчал, пытаясь подобрать слова. – Он… он отличается от самки.

– Половой диморфизм?

– Именно.

– Что вы можете рассказать о повадках бабочки?

Мистер Келпи отпил немного чая. Даже после первого глотка он немного успокоился.

– Черный Мотылек, помимо прочего, хищник, – сказал он. – Питается слезной жидкостью, кровью и, как и многие бабочки, падалью. Но нападает он, только когда голоден либо когда его провоцируют.

– Вы сказали «помимо прочего».

– Согласно книге профессора Гиблинга, Черный Мотылек еще и антофил, то есть его голод, помимо плоти, крови и слез живых существ, может быть утолен так же пыльцой некоторых цветов и растений. Сладкое усыпляет мотылька, делает его мирным и вялым.

Доктор тут же вспомнил о том, что говорил проводник.

– Много чая с сахаром… чай с сахаром… – сказал он, и бабочник недоуменно на него поглядел, не понимая, о чем идет речь. – Как нам отыскать Черного Мотылька, мистер Келпи? Как профессор Руффус его поймал?

– О, боюсь, это для меня загадка, – жалобно ответил бабочник. – Я был бы рад вам помочь, но это поистине либо чудо, либо удача – иных версий у меня нет…

– К какому семейству относится Черный Мотылек?

Мистер Келпи задумался.

– Профессор Гиблинг и сам не был уверен, – сказал он. – Ближайшее семейство, как он полагал, – это чернильные червоточцы.

– Есть какие-либо особенности у данного семейства? То, что может помочь?

– Что ж… Чернильные червоточцы, как и интересующий нас представитель чешуекрылых, – сугубо ночные создания, у них замечательный слух…

– В коллекции общества присутствуют представители данного семейства? Если присутствуют, то как их поймали?

– Их ловят на свет.

– Подробнее, пожалуйста.

Мистер Келпи сделал еще один глоток чая. Он уже настолько успокоился, что даже осмелился взять с подноса одну из коврижек миссис Трикк.

– Есть специальные фонари, которые применяются во время охоты на тех или иных мотыльков, – сказал бабочник. – Мы используем различные светофильтры для каждого вида мотыльков. «Ловчие фонари» – сложные оптические приборы, сделанные на заказ.

– Червоточцы. Какие вы используете фонари для них?

– Темный рубин. Стекло темно-рубинового цвета.

– Черный Мотылек – убийца, летящий на кроваво-красный свет, – сказал доктор Доу. – Весьма мрачно.

– Это все предположения, доктор, – напомнил мистер Келпи. – Речь ведь шла о червоточцах. Я не уверен, что Черный Мотылек так же отреагирует на подобный свет. И, позвольте узнать, уж не собираетесь ли вы…

Его слова прервал стук захлопнувшейся входной двери. Раздались шаги, и в гостиной, к облегчению дядюшки, появился Джаспер.

Вид племянника представлял сущий бардак: по меркам доктора Доу, выглядел мальчик сейчас немногим лучше канавной крысы, выползшей на мостовую после сильного ливня. Джаспер был взлохмачен (еще больше обычного), на щеке алела царапина, сюртук и брюки были все измазаны в грязи, галстук сидел вкривь.

«Какой кошмар!» – говорил взгляд дядюшки, но сам дядюшка молчал.

– Вы просто не поверите, что я узнал! – воскликнул Джаспер и, стянув с ног башмаки, потопал к камину. – Бр-р… как же холодно стало на улице, я весь продрог!

– Доктор Горрин сообщил, что ты покинул морг три часа назад. И что это за вид, позволь узнать? Ты что, – Натаниэль Доу поморщился, – дрался?

– Нет, просто упал! И вообще, – широко улыбнулся племянник, – ты тут же перестанешь на меня злиться, как только я расскажу тебе, что выяснил.

Он подтащил к камину стул, уселся и принялся рассказывать: о том, что подслушал в морге, прячась под секционным столом, о констеблях и о визите в Клуб охотников-путешественников, а еще о сэре Хэмилтоне.

При одном только упоминании об охотнике доктор Доу и мистер Келпи переглянулись. Судя по всему, это был тот самый «неизвестный из экспедиции», о котором говорил Вамба. Но при этом даже невозмутимого доктора поразило известие о том, что охотник был найден в квартире мертвым, что лежал он там очень давно и что, вероятно, под его видом в экспедицию отправился кто-то другой.