Моё пост-имаго

Центральная рубка станции «Чемоданная площадь» представляла собой большое полуциркульное помещение, все стены которого, будто червоточинами, были испещрены отверстиями приемников капсул, закрытыми круглыми крышками с вентилями. Напротив входа висела карта-схема всей сети паропневмопочты, вычерченная поверх плана города и напоминающая спрута, охватившего кварталы своими щупальцами. По обе стороны от двери все пространство было занято чудовищным смешением из труб, шлангов, рычагов и датчиков, которые в своей совокупности, очевидно, являлись системой управления центральной рубки.

Происшествие оставило свой отпечаток на этом месте. Под высоким куполом висела газовая люстра, но сейчас она не горела: ее подменяли небольшие светильники, рыжие головки которых нависали над стоявшими полукругом распределительными столами. У столов разместились жесткие крутящиеся стулья на тонких ножках. Два колесных автоматона в форме и кепи замерли на тонком рельсе, проложенном по периметру помещения, – оба были выключены: механические руки с кистями-зацепами вытянуты по бокам, головы склонились долу.

– Внештатная ситуация не просто нарушила работу у нас, – сказал мистер Фойл. – Из-за нее застопорились все узловые станции, связанные с нашей. Все восточное направление вплоть до канала стоит.

И действительно: над крышками почти всех труб горели красные лампочки, сообщая о том, что пришла капсула, но при этом привычный свист не раздавался – вероятно, звуковое оповещение отключили, иначе сейчас здесь можно было бы оглохнуть от визжания многоголосого пересыльного оркестра.

Распределительная рубка оказалась вовсе не тем, что ожидал увидеть Джаспер. Разумеется, мальчик знал о станциях, но отчего-то полагал, что на них занимаются тем, что чинят трубы или изготавливают новые капсулы. До сего момента он и не догадывался, как это все работает. Прежде Джаспер считал, что нужно просто засунуть капсулу в трубу – и контейнер неким чудесным образом сам найдет адресата. На деле место, куда они пришли, оказалось сердцем невероятно сложной системы: ее обслуживание представляло собой тяжелую нервную работу – любое промедление или ошибка в ней грозили весьма дурными последствиями, ведь промедление пересыльщика отдалит адресата от получения посылки, а его ошибка – и вовсе лишит его ее.

Доктора Доу, в отличие от племянника, принцип действия пневматической почты сейчас совершенно не интересовал. Все его внимание занимал тот, кто лежал у одного из распределительных столов.

Лужа крови, натекшая из-под несчастного, походила на кляксу, а человек напоминал большую муху в форме ведомства Пневмопочты, залипшую в пролитом киселе. Лицо его было повернуто набок, руки безвольно отброшены в стороны. Служебное кепи так и осталось на голове. От доктора не укрылись также и осколки стекла, поблескивающие на полу рубки здесь и там.

Натаниэль Доу передал зонтик племяннику и подошел к покойнику. Джаспер и мистер Фойл шагнули за ним.

– Это мистер Моррис, сэр, – сообщил начальник станции. – Бедный-бедный мистер Моррис.

Покойного словно изрезало ножами. Фартук, как и рубаха с жилеткой под ним, были рассечены на лоскуты.

Доктор Доу приблизился к распростертой фигуре вплотную. Осматривая труп, он обошел его кругом, будто бы не замечая, что ступает по крови, а его туфли, погружаясь в нее, противно чавкают с каждым шагом. В подобных вопросах доктор был не особо щепетилен, в отличие от того, что касалось пожимания рук людям с грязью под ногтями, пребывания рядом с обладателями пыльных башмаков и выслушивания скучных рассуждений на тему погоды, цен или модных веяний.

– Семь ран, – сказал он негромко.

Джаспер остался стоять на краю жуткой лужи. Мальчик глядел на покойника во все глаза, но страха не испытывал – лишь любопытство. Это был уже третий мертвец, которого он видел за один только сегодняшний день (если не считать постояльцев доктора Горрина): старый недобрый Габен подобным отвратительным образом будто бы приветствовал его дома.

– Мистер Моррис, – продолжал начальник станции, – хороший работник. Восемь лет с нами. Службу не пропускал, добросовестно выполнял свои обязанности.

– Мне нужен свет, – сказал доктор.

– Простите, сэр, но это максимум света, который мы сейчас можем себе позволить. Люстра повреждена, в ее газоводе прореха. Я велел тут же перекрыть трубу, как только все это случилось.

– Откуда осколки? – спросил доктор. – От люстры?

– Не только. Это… это существо разбило стекло и проникло сюда через световое окно под куполом. Сейчас это окно почти не разглядеть. Оно там, – мистер Фойл указал рукой. – Круглое…

Доктор поставил саквояж на стол. Достав из него небольшую переносную лампу, быстро зажег ее.

– Джаспер, боюсь, тебе тоже придется замарать туфли. – Натаниэль Доу протянул лампу племяннику. – Посвети мне.