Мое проклятие. Право на счастье

Уверена, у артефакта имелось собственное мнение по этому поводу, вот только делиться им со мной он не торопился. Даже не дрогнул. Я уж не говорю о том, чтобы открыться.

— Кажется, я, сама того не подозревая, послала Зов… Нет, в одиночку у меня ни за что бы не получилось, даже случайно. Ни знаний нет, ни силы. Амулет «помог»? — книга не отвечала, и я, вскочив на ноги, стала ходить взад-вперед перед кроватью, рассуждая: — Тогда в Атдоре я собиралась отказать Стане, медальон проснулся и… что-то произошло, недаром Вольпен так странно на меня поглядывал. Меня заставили позвать его… Но зачем? И как теперь поступить, что сказать мэтру? Или по-прежнему делать вид, что я ничего не соображаю? Откуда маг вообще знает и эту фразу, и про Старшую, ведь жрицы уничтожены много веков назад?

Как я ни билась, какие вопросы ни задавала, «почтенная Иравит» хранила таинственное молчание. Промаявшись до вечера, расстроенная и злая, отправилась на ужин. Ладно, в моем случае — ночь вечера мудрее, лягу пораньше в надежде на вещие сны.

В столовой на этот раз было безлюдно и тихо. Отсутствовала старшая служанка нара Берташ, горничные, личные слуги господ, дети. Пустовал почти весь стол. Лишь на дальнем его конце сосредоточенно работали ложками уборщики, садовники и кухонные, не отвлекаясь на пустую болтовню, стремясь побыстрее закончить с едой и вернуться к своим делам.

Стана с дочерью уже сидели на своих местах.

— Столько высокородных прибыло, нара Варр, — подскакивая на месте от возбуждения, выпалила Летта едва я опустилась на стул возле ее матери. — Мне девочки говорили, сам император с советником уже здесь. Представляете?

Я невольно вздрогнула. Представляю, малышка… Так хорошо представляю, что завтра, скорее всего, ни на завтрак не пойду, ни на обед. Потерплю, ничего страшного. А вечером — помолвка и церемония выбора, все соберутся в парадном зале, вот тогда и до столовой можно добраться.

— Я их всех увижу! — восторженно закатывая глаза, верещала тем временем неугомонная девчонка. — Здорово, правда? Подружки дома точно умрут от зависти, когда им расскажу. Там в заборе есть дырочка, если осторожно подойти…

— Нет, — перебила я ее сухо. — Нара Хард, саэр Теомер велел нам оставаться в доме для слуг и никуда не выходить, пока гости не покинут усадьбу.

— Конечно-конечно, — торопливо закивала Стана. — Ты слышала Летта? От меня ни на шаг!

— Но мам, — заныла младшая, — Это же скучно. Я уже со всеми договорилась. Завтра у господ утром какая-то общая прогулка в парке. Девчонки побегут любоваться на сирр, рассматривать наряды и украшения и только я, как дура, запрусь с тобой в комнате. Несправедливо!

— Летта! — повысила голос мать. — Распоряжения саэра Борга не обсуждаются.

Дочь надулась и замолчала, сжав губы в куриную гузку и сердито раздувая ноздри. А у меня в предчувствии беды болезненно кольнуло в груди.

С Дневником я этим вечером больше не общалась, принципиально его игнорируя. Сбегала в купальню и, как собиралась, легла спать, с нетерпением ожидая ночных уроков. От Иравит совета не получила — может, хоть таким способом найду подсказку.

Сморило меня мгновенно, и видения на этот раз пришли быстро. Вот только к занятиям в храмовой школе они не имели никакого отношения.

Глава 10

В просторной, роскошно обставленной спальне царил приятный тёплый полумрак. Окна были широко распахнуты и сквозь неплотно задернутые портьеры настойчиво пробивался лунный свет. Узкими прямоугольниками он ложился на пол и скользил дальше, в глубину комнаты, к высокой двуспальной кровати. Еще не успев толком рассмотреть спящего, на ней человека, я уже твердо знала, кто это.

Савард.

Тихо подошла к постели и замерла, слушая размеренное дыхание, жадно разглядывая раскинувшегося на смятых простынях мужчину. Мерно вздымающаяся широкая грудь… Бьющаяся на шее тонкая синеватая жилка… Растрепавшиеся темные волосы… Строгое лицо с высокими, четко очерченными скулами… Сурово сжатые чувственные губы… Чуть заметно сведенные брови над полукружьями опущенных ресниц…

Почему он так напряжен? Что ему снится?

Отчаянно захотелось дотронуться, легким движением разгладить нахмуренный лоб, утешить, успокоить. Не в силах противиться искушению, потянулась к сиятельному. Еще один вздох, удар сердца — и я снова почувствую под пальцами восхитительно гладкую упругую кожу…

Как жаль, что во сне это невозможно. Или наоборот, все к лучшему? Зачем лишний раз мучить друг друга? Отвела руку, и в тот же момент веки Саварда дрогнули, и медленно открылись.

Мгновенно перехватило дыхание, сердце ухнуло куда-то вниз, в головокружительную бездну. Время замедлило свой бег. Минуту… две… целую вечность… я стояла и не отрываясь смотрела — смотрела — смотрела в еще затуманенные дремотой, самые прекрасные во всех мирах глаза.

— Кэти… — наконец неверяще протянул сиятельный, рывком сел на постели, и повторил уже более уверенно, радостно: — Кэти!

— Здравствуй, — выдавила смущенно.