Мое проклятие. Право на счастье

Любовь никогда не исчезнет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…

Вечно пребудут вера, надежда, любовь. Но любовь из них — самая великая…

Вот, — заключила мягко. — Это написано в одной из наших религиозных книг.

— Религиозных? — Савард, до этого слушавший внимательно, не прерывая, удивленно наморщил лоб. — Вы что, поклоняетесь любви?

— Поклоняемся? Можно и так сказать, — засмеялась я. — По крайней мере, собственные боги и богини любви есть почти у всех народов.

— Тебя очень трудно понять, Кэти, — пожаловался сиятельный, осторожно потянул на себя и опрокинул на подушки, накрывая телом. — Но я попытаюсь. Сделаю все, чтобы ты снова была со мной. Не по принуждению. Добровольно. На меньшее я теперь не согласен.

Горячее дыхание обожгло щеку. Я с трудом сглотнула, и взгляд мужчины мгновенно потяжелел, а в глубине глаз заплясало уже знакомое пламя.

— Скажи: «Вард», — потребовал он со стоном, почти касаясь моего рта. — Скажи… Хочу слышать, как ты это произносишь. — Низкий голос дрожал от едва сдерживаемой страсти.

— Вард, — повторила послушно, и сиятельный накрыл мои губы поцелуем, впитывая свое имя.

Я подалась вперед, пьянея от близости Саварда, надеясь хоть ненадолго продлить волшебные минуты, но его лицо уже начало бледнеть, растворятся в подступающей темноте. Руки, последний раз стиснув мои плечи, неохотно разжались.

— А того саэра я обязательно найду. Слышишь, Кэти? — эхом донеслось издалека, и я провалилась в спасительное небытие.

Бедный Теомер…

Проснулась я внезапно, от резкого порыва обжигающе холодного ветра, неожиданно пронесшегося надо мною. Еще не до конца очнувшись, перевернулась на бок и обвела сонным взглядом комнату, пытаясь сообразить, что же меня разбудило.

Рассвет еще не наступил, но из-за края занавески уже пробивался первый, смутный проблеск грядущего утра. Темнота вокруг начинала потихоньку блекнуть, и в прозрачной тени, лежащей на стуле, отчетливо выделялась моя заплечная сумка. Она чуть заметно мерцала и время от времени подрагивала. Я бы сказала, призывно мерцала и нетерпеливо подрагивала.

Дневник!

Окончательно придя в себя, соскочила с кровати, подхватила торбу и заглянула внутрь. Так и есть. Владычица действительно горела желанием пообщаться — причем, в полном смысле этого слова, — и теперь всячески пыталась привлечь мое внимание.

Быстро отдернула штору и аккуратно выложила магическую вещицу на подоконник. Едва коснувшись ровной поверхности, книга встрепенулась, сердито зашуршала и распахнулась на странице с единственной строчкой:

«Кто хочет много знать, тому надо меньше спать».

— Но, уважаемая Иравит, — парировала я вежливо, но достаточно решительно, — вы сами вчера не соизволили со мной разговаривать.

«Спросить не стыдно, стыдно — не знать», — упорствовал вредный артефакт, представив взору еще одну запись.

— Почему же вы тогда не отвечали на вопросы? — зашипела я и возмущенно выпрямилась.

Ответ последовал незамедлительно:

«Каждому знанию свое время, а переученный хуже недоученного, — Дневник снова грозно зашелестел и, стремительно поменяв мягкое желтое свечение на ярко-красное, явил новую мудрость: — Почитай наставника и помни: ученик не выше учителя своего.

Любопытная беседа у нас получается.

— Хорошо-хорошо, — отступила я, добровольно сдаваясь на милость победителя. — Извините, что игнорировала вас после ужина, — вспомнила фразу из любимого фильма и, не сдержавшись, нарочито серьезно пояснила: — Была неправа, вспылила, но теперь считаю свое поведение безобразной ошибкой. Раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить.

Надеюсь, книга не обидится на невинную шутку.

Не обиделась. А скорее всего, просто приняла мои слова за чистую монету, «Обыкновенное чудо» в этом мире точно никто не смотрел. По крайней мере, она перестала воинственно трясти листами, исходящее от нее сияние опять приобрело нежно-золотистый оттенок, потом поблекло, а через мгновение и вовсе потухло. Дневник затих на несколько минут — я терпеливо ждала, не двигаясь и никак не выражая заинтересованности, — а потом медленно открылся.

«Личный круг жрицы», — прочитала я заголовок и жадно потянула к себе артефакт…

Утро я провела у единственного окна своей тесной комнатенки. Опираясь ладонями о подоконник, слушала звонкую перекличку птиц, вспоминала ночную встречу с Савардом, все, что недавно прочитала. Думала и наблюдала, как разгорается, набирая силу, новый день. Что он мне принесет?

Шевелиться совершенно не хотелось, и я лишний раз порадовалась, что приняла решение никуда сегодня не выходить. Не отпускало ощущение, что мне дали лишь крохотную передышку, которая вот-вот закончится. Снова придется куда-то бежать, что-то разгадывать, напрягаться, делать выбор.