Мое сердце – бензопила

«В этом месте было и есть все, о чем говорил Дикон, – продолжает Льюэллин, – и даже больше. Да, высокогорный воздух сотворил чудо с легкими моего сына. Кто бы мог подумать, что лекарство девятнадцатого века не утратит целительных свойств в двадцать первом? – Он улыбается, пожимает плечами. – Оно пошло на пользу и мне. Я чувствую, что наконец обрел дом, знаю, вам это покажется… Большинство из вас прожили здесь всю жизнь, это ваш дом, мы понимаем. Но… – он втягивает губы, уводит взгляд куда-то вдаль, будто ищет какую-то точку, – не знаю, как определяете «дом» вы… Я хорошо разбираюсь в процентных ставках, в долгосрочных перспективах и прочих подобных радостях. Моя собачка, прожившая четырнадцать лет принцесса Лея, в прошлый приезд мы брали ее с собой, похоронена здесь, в Терра Нове. Вот так я и определяю, что такое дом».

Он пожимает плечами, делает шаг назад, и Джейд скрещивает руки на груди. Потому что все это ей не по нраву.

«Привет, – говорит Росс Пэнгборн, поднимая руку и выступая на передний план, видимо, следуя указаниям того, кто снимает. Он становится ближе к центру кадра, снова машет рукой. – Во-первых, позвольте сказать, что личных сообщений я не читаю, – сообщает он с виноватой улыбкой, имея в виду недавний скандал, разразившийся в его социальной сети из-за вмешательства в частную жизнь. Джейд не может удержаться и улыбается вместе с ним. Он такой неловкий, ранимый, никакой не яростный магнат, от власти сорвавшийся с катушек. – Во-вторых, и это гораздо важнее, хочу поблагодарить вас – вы приняли нас не только в свой прекрасный город, но и в свою жизнь. Хочу лично извиниться за то, что по ту сторону озера идет стройка, которая оставляет на земле шрамы. Мы хотим, чтобы вы знали: следующим летом там будет парк, открытый для всех, и округу не придется тратить деньги на его содержание. Этим займемся мы. Кто-нибудь из нас будет работать там каждые выходные – собирать фантики от жвачки, бутылки от газировки. Это мы гарантируем. Спасибо».

Джейд качает головой, нет, не может быть, неужели это ей не снится?

Мистер Холмс прав. Иначе и быть не могло. Основатели – зло, они – живое воплощение капитализма и явились в Пруфрок по одной простой причине: для людей с их доходами городишки в горах нынче в моде.

«Не волнуйтесь, я прослежу за тем, чтобы все было по закону, – вступает Марс Бейкер с улыбочкой, которую не в силах сдержать. Джейд знает, это точка в шоу перед показом фильма, когда все на воде радостно засмеются: высокооплачиваемый адвокат напоминает им, что готов взяться за черновую работу по подготовке контракта. – Если серьезно, – переходит он к окончанию своей адвокатской речи, – вы пока этого не видите, но мы сказали рабочим, которые возводят наши дома, что ни одно дерево не должно пострадать. К тому же мы не поставим никаких заборов. Здесь все равно будет национальный заповедник, эта земля так и останется землей шошонов, и все мы должны об этом помнить. Право на собственность в ваших горных краях возникло совсем недавно. Хотя мы предпочитаем другой термин: право на управление, патронаж. Если сюда забредет олень и сгложет сад Мэйси до последнего корешка, тогда, что ж, мы пойдем к «Дотс» и закажем салат, верно, миссис Дороти? – Марс Бейкер подходит ближе и, прикрыв рот рукой, добавляет: – Только не говорите об этом Мэйси, она уже совсем помешалась на кабачках и стручковой фасоли…»

Джейд смотрит в небо и напоминает себе, что однажды Мэйси Тодд убила в гостинице своего парня и тут же взяла в прокате кучу фильмов на два дня.

Пока она смотрит вверх, слово берет Тео. Это ясно по нависшей тишине: медийный магнат знает, как держаться перед камерой.