Могильщик из Таллина

— Господа, я пригласил вас, чтобы разобраться в трёх убийствах, совершённых в Таллине в течение нескольких дней. Итак, первое смертоубийство советского дипломата Минора случилось на Карловой улице в субботу 28 августа около трёх пополудни. Он был сбит таксомотором «Ситроен»; модель «A» (1 °CV); последние две цифры номера были 36. Позже, этот автомобиль был брошен неподалёку от имения барона Калласа в Фалле. В его салоне остался кусочек дубового гвоздя, выскочившего из башмака убийцы. Кстати, буквально перед этим барон был повешен, хотя всё было обставлено так, что создалось впечатление о суициде. Имеет ли убийца барона Калласа отношение к смерти Минора и двух других несчастных — органиста Карла Бартелсена и слесаря Тайво Линна? Нам пока это неизвестно. Зато мы знаем, что за несколько дней до этого происшествия, кто-то, предположительно убийца, вырезал стеклорезом на внешней стороне окна кабинета Минора слово «mors», что на латыни означает «смерть». Естественно, определить злоумышленника по почерку в данном случае, невозможно. Итак, что мы имеем после происшествия на Карловой улице? Всего три, характеризующих убийцу, признака: он умеет управлять мотором, носит обувь, в которой от каблука откололась часть дубового гвоздя (весьма возможно, что второй кусочек там и остался) и знает латынь. Согласитесь, этих данных недостаточно, чтобы отыскать злодея. Но проходит два дня и, практически на ваших глазах, в этом храме совершается новое преступление. На этот раз жертвой стал органист Карл Бартелсен. Я не буду останавливаться на хитроумном механизме с использованием старого арбалета. О нём подробно писали в газетах, да и многие из вас его видели. Арбалет с инициалами «GW» на правой стороне ложа, установленный на строительных лесах, был украден из дома Черноголовых вместе с золотым алтарём Черноголовых и ветхозаветной долговой распиской. Алтарь бесценен. Арбалет был необходим для убийства. А кому была нужна стародавняя расписка XVI века, коих по всей Европе полным-полно? Как выяснилось, займодавцем был указан старейшина гильдии Хермен Бартелс, а вот, кто был заёмщиком, удалось выяснить не сразу. Но об этом я расскажу чуть позже. Итак, после убийства органиста, я вновь наведался в храм Святого Олафа. Ассистент погибшего органиста показал мне четыре странные ноты, вписанные от руки, в партитуру пьесы Сен-Санса «Пляска смерти», которую перед смертью играл Карл Бартелсен: до диез — ля — фа диез — ля. По словам Томаса Нурка, органист заметил их во время исполнения почти в тот момент, когда ему в спину вонзилась стрела. Я расшифровал этот набор нот. Они означают латинское слово «VIXI» — «я жил», или «моя жизнь закончена». Это римская эпитафия, по смыслу равносильна «пришла смерть». Как видите, и в данном случае, жертва получила предупреждение, пришедшее в момент смерти, поскольку преступник, предполагая время, в течение которого перегорит, натянутая под огнём свечи дратва, и, зная сколько пройдёт минут, пока органист, исполняя «Пляску смерти» доиграет до того места, где вписана нотная эпитафия, поместил эти два совершенно разных процесса в один миг — в момент вылета стрелы. В первом преступлении он дал Минору время на отказ от каких-то действий, а во-втором, органист Бартелсен такой возможности уже не имел.

Клим Пантелеевич замолчал. Обвёл присутствующих взглядом и спросил:

— Что же нам стало известно о злоумышленнике после второго преступления?

Ардашев сделал паузу и ответил:

— Во-первых, он неплохо разбирается в технике. Соорудить такой смертельный механизм не каждому под силу; во-вторых, он знает нотную грамоту и может читать партитуру Сен-Санса «Пляска смерти»; в третьих, латынь для него, как и в первом смертоубийстве — друг и помощник, стало быть, он образован; в-четвёртых, он как-то связан с этими двумя лицами, упомянутыми в долговой расписке. Знаете, я совершенно уверен в том, что если бы преступник не брал этот документ, то отыскать его среди присутствующих здесь людей было бы почти невозможно. Однако, он допускает следующий промах, отправив вчера слесаря Тайво Линна на тот свет. Злодей прошил тело несчастного насквозь.

Ардашев стал напротив Бруно Саара и сказал: