Мой 88-ой: назад в…

За его спиной мягко зазвенела своими бутылками задняя площадка 677-го, подкатившего за пассажирами. Те столпились сильнее, а мои как-то сразу оказались внутри.

– А-а-а… – протянул я и похлопал себя по карманам, радостно расплывшись в улыбке. – Прикинь, нашел.

Достал зажигалку и прикурил. Выпустил дым ему в лицо, с одной стороны надеясь, что не забыкует, а с другой – очень желая обратного. Никогда бы не подумал, что могу так озвереть из-за, казалось бы, все-таки житейской ситуации. Но озверел.

– Курить – опасно для здоровья, братишка, – сплюнул он. – Говорят, рак случается.

И пошел по своим делам. Уверенный и спокойный лис, легко становящийся злобным и бешеным, когда было нужно. В этот раз он остался рыжим и пушистым, чуть вздыбив шерсть, но уже успокоившись. И, если честно, впору думать, что лучше бы дальше остались такие, как он. А не те голодные и наглые, как дикие рыжие псы Дананга, что появятся совсем скоро.

И, да, кое-какие даты я помнил точно. В этом, 88-ом, году, появились первые ОМОН. Свое крещение они приняли в первый же год существования и продолжили, все серьезнее, в следующем, последнем году восьмидесятых, 89-ом.

ССД-3 (немного ностальгии)

Восемьдесят девятый год, для меня-ребенка ставший совершенно волшебным, на самом деле был разным. Хватало в нем всякого, от потрясений и до сущей ерунды.

Наши войска вышли из Афгана. Интернациональный долг оказался не нужен, равно как огромное количество молодых и злых мужчин, умеющих убивать и вдруг узнавших, что мало кому нужны в своей стране, в Азии продолжалась Большая игра, а Афганистан вернулся в свое любимое средневековое состояние и резню. Спустя десять с лишним лет Гиндукуш снова услышал клекот вертушек, но теперь совершенно правильных. В страну многих национальностей и языков демократично зашли войска НАТО и никто не возмутился.

Развалился блок стран Варшавского договора, треск Берлинской стены заставил радоваться свободе всех, включая жителей СССР, неожиданно начавших осознавать отсутствие каких-либо братских отношений между республиками, национальностями и русскими. Русские с удивлением осознали себя захватчиками, душителями воли и гордых народов, собранных на одной шестой суши планеты Земля.

Михаила Горбачева «Таймс» обозвал человеком года, а президентом США стал первый Джордж Буш. В Прибалтике национальные языки объявлялись государственными, поднимались старые флаги, тронутые молью и национализмом. В Иране за голову Салмана Рушди, автора «Сатанинских стихов», объявили премию почти в три миллиона вечно зеленых американских рублей. На Балканах потихоньку подкидывали уголька и подливали коктейля Молотова в костерок, заставивший полыхнуть огромную Югославию. Веселились как могли, но у нас куда страшнее оказался конфликт между неожиданно зазнавшимися гордыми джигитами Грузии и Осетии. Топоним Цхинвал в первый раз прозвучал прощальными залпами, еще не зная, что его ждет впереди.

С неба валились самолеты, и над Тихим океаном открылась дверь Боинга, уконтропупив сколько-то пассажиров. Но на общем фоне валящегося коммунизма никто даже не заподозрил в этом ужасное КейДжиБи.

Радовало кино. Марти во второй раз отправился покорять время на своем ДеЛориан, а саркастичный Индиана Джонс завершил настоящую трилогию о самом лучшем археологе Голливуда. Кинокомиксы, еще не подозревающие о триумфе Марвел и Мстителей, пополнились первым фильмом с Бэтменом-Китоном, и Джек Николсон изображал в нем настоящего клоуна, застолбив место «лучшего врага Бэтмена» на долгие двадцать лет и до Хита Леджера. А Оливер Стоун снял Круза в «Рожденном четвертого июля» и это до сих пор весьма круто.

У нас… у нас Виктор Цой был крутым перцем в «Игле», Жигунов раскачал мускулы и махал мечом в «Подземелье ведьм», неожиданно всплыл Исаак Бабель и его «Одесские рассказы», сразу в «Биндюжнике и Короле» и «Искусстве жить в Одессе». Алексей Петренко играл инфернального Сталина по Искандеру, Димочка Харатьян снялся в последней относительно внятной комедии Гайдая «Операция-кооперация», рекламировавшей кооперативные дела в перестроечном СССР, а молодая, но не такая стильная и красивая, как в роли Каменской, Елена Яковлева – сыграла проститутку в «Интердевочке».

А, да, в Мексике уже сняли «Просто Марию», но тяжелая судьба швеи с мотором, сыном-загадкой «губа до пола – играет в поло» и падре с усами только ждала нас в девяностых. А я, чувствуя себя сильно взрослым, додумался при маме и бабушке обозвать нашу кошку, любящую промискуитет, интер-Муркой. За что со мной был проведен поистине НКВДшный разговор о разврате в окружающей жизни. Разве что лампой в глаза не светили на предмет наличия интереса к подглядыванию за женским отделением общественной бани номер один города Отрадного. Но я был честен, как настоящий и недавно надевший галстук пионер и мог, почти вырвав сердце аки Данко, признаться: ни разу! И от меня отстали.