Мой бедный ангел (СИ)

— За пять лет пребывания в лечебнице, было зафиксировано несколько вспышек, что едва не привели к летальному исходу. Также, было выявлено диссоциативное расстройство личности…

Продолжал читать мужчина, небрежно листая бумаги.

— В отчете указаны и описаны все ваши фантазии, что доктор Лэнгдон успел зафиксировать за время вашего лечения, — с ухмылкой добавил доктор Мур, — однако, его терапия, как я вижу, лишь ухудшила ваше состояние. И я намерен это исправить.

Мэллори казалось, что мир вокруг нее начал раскалываться, как стекло. Уже ничего не казалось реальным. Осталась только звенящая боль в душе, что отчаянно вопила от ужаса.

— Доктор Лэнгдон поощрял ваши бредни, считая, что рано или поздно вы сами поймете, что заблуждались, — с улыбкой продолжал доктор Мур, — мои же методы будут куда более радикальней.

За спиной скрипнула дверь и послышались чьи-то шаги.

— А, вот и вы, — хмыкнул Джон Генри, глядя куда-то поверх головы девушки, — надеюсь, вы не остались на меня в обиде, что я занял ваш кабинет?

— Разумеется, — сухо ответил мужчина, подходя к столу.

Мэллори содрогнулась, когда услышала этот голос. Оглянувшись вправо, она увидела рядом с собой Майкла Лэнгдона в белом больничном халате, с короткими вьющимися волосами и густой щетиной на лице. В таком виде она едва узнала его.

— Господин Лэнгдон, — еле слышно сказала она, чувствуя, как подкатывает комок к горлу, — что происходит?

— Видите, до чего довело ваше лечение, господин Лэнгдон? — съязвил доктор Мур, — и по-вашему, это нормально?

— Что точно ненормально — это совать ей спицу в мозги, в надежде, что от этого она выздоровеет, — мрачно ответил Лэнгдон, — но у вас на это свое мнение.

С этими словами, мужчина бросил на стол тяжелую стопку папок.

— Здесь все? — спокойно переспросил доктор Мур, глядя на гору бумаг.

— Как просили, — прошипел Лэнгдон с кривой улыбкой.

— Хорошо, — кивнул Джон Генри, — можете идти, доктор Лэнгдон.

Когда мужчина развернулся, его взгляд на секунду встретился с глазами Мэллори. Девушка надеялась увидеть в нем хоть что-то, что дало бы ей надежду. Развеяло страхи, что все вокруг просто глупый фарс. Но когда Лэнгдон посмотрел на нее, в его голубых глазах была только печаль и сожаление.

— И кстати, Майкл, — негромко сказал доктор Мур, внимательно глядя на Лэнгдона, — вы же не бросите свою пациентку во время операции?

Мужчина нахмурился и оглянулся на Джона Генри.

— Я хочу, чтобы вы ассистировали мне, при исполнении процедуры, — добавил доктор Мур, — думаю, мисс Уотсон и сама порадуется, если вы будете рядом.

Лицо Лэнгдона болезненно исказилось. Было видно, что ему приходилось держаться из последних сил, чтобы не высказать сейчас Джону Генри все, что он о нем думает.

— Хорошо, — выдохнул он наконец, и сделав шаг вперед, оперся ладонями на стол, глядя доктору Муру в глаза, — я это сделаю. Но сразу после этого вы подписываете мое заявления об уходе.

— Сломаете себе карьеру из-за такой ерунды? — усмехнулся Джон Генри, — что ж… дело ваше.

Шумно выдохнув, Лэнгдон отступил от стола и больше не глядя ни на кого, вылетел за дверь.

Доктор Мур с усталым видом потер виски и поднял глаза на двух санитаров, что стояли у Мэллори за спиной.

— Отведите мисс Уотсон в ее новую палату.

Девушка почувствовала, как ее грубо схватили сильные руки, вздергивая ее наверх.

— Нет, пожалуйста, хватит, — проговорила Мэллори сквозь срывающиеся слезы, — это все какая-то ошибка… этого не может быть…

— Не беспокойтесь, Мэллори, — улыбнулся доктор Мур, — уже завтра вам станет намного легче, я обещаю.

Девушка в отчаянии оглядывалась на Джона Генри, пока двое мужчин утаскивали ее за собой. Ноги Мэллори заплетались, пока ее вели куда-то по широким коридорам, выкрашенных желтой краской.

«Этого не может быть…это не по-настоящему…» — судорожно повторялось в голове девушки, пока ее босые ноги скользили по холодному полу.

Когда перед ней открылась одна из дверей, санитар толкнул Мэллори в спину, отчего она сразу упала на пол, который оказался неожиданно мягким. Дверь захлопнулась с оглушительным железным лязгом в замке.

Девушка оказалась в крошечной комнате, чьи стены, пол и даже потолки были словно обиты матрасами, а наверху горела тусклая мигающая лампочка.

Тяжело дыша, Мэллори снова дернулась, пытаясь вырваться из пут смирительной рубашки, но это оказалось бесполезно. Громко всхлипнув, девушка уткнулась лицом в матрас, от которого шел затхлый запах.

Как это могло произойти? Как это вообще могло быть правдой? Неужели, вся ее жизнь, которую она помнила, была лишь выдумкой? В ее памяти проносились обрывки воспоминаний и образов, что не были связаны друг с другом. Девятнадцатый век, двадцатый, двадцать первый… Она помнила себя в каждом из них, но была ли хоть одна из этих жизней реальной? Что если, единственное настоящее было всегда именно здесь, в стенах сумасшедшего дома?