Мой бедный ангел (СИ)

Майкл был не из тех людей, что могли спокойно оставаться незамеченными в большой толпе. Он постоянно ловил на себе чьи-то взгляды и слышал перешептывания за спиной. Если обычно Майкл мог не обращать внимания, то сейчас это начинало его раздражать. Лэнгдон не хотел в очередной раз ломать комедию, притворяясь, что ему есть дело до сплетен, что так активно обсуждались при дворе. А еще, он ждал момента, когда наконец сможет остаться один и заглянуть в сознание Мэллори. Он должен был убедиться, что с ней все в порядке…

— Ты уже общался с Корделией Гуд? — спросил Мур, вглядываясь через толпу в фигуру женщины со светлыми волосами.

— Немного, — ответил Майкл скучающим тоном, — не скажу, что это было сильно интересное знакомство. Она явно умна, но не настолько, насколько сама о себе думает.

Генри Мур насмешливо хмыкнул.

— Так или иначе, не советую тебе вступать с ней в конфронтацию, Корделия еще может оказаться полезным инструментом в этой партии, — сказал Джон Генри, отпивая шампанское.

Тем временем, женщина словно почувствовала, что разговор шел о ней и обернувшись, приблизилась к Джону Генри и Лэнгдону.

— Господин Мур, — мягко произнесла Корделия, оглядывая мужчину, — кажется, вас я еще не успела поприветствовать?

— Я прибыл только час назад, — улыбнулся Дожн Генри с легким поклоном, — хотел бы узнать, когда ее величество соизволит почтить нас своим присутствием?

— О, боюсь, сегодня королеве нездоровится, господа, — грустно покачала головой женщина, — она планировала посетить гостей за ужином, но была вынуждена остаться в своих покоях.

— Что ж… очень жаль. — протянул Джон Генри прищурившись, — надеюсь, завтра ее самочувствие улучшится.

— Боже, храни королеву, — улыбнулась Корделия, поднимая бокал.

Майкл, слушая их обмен любезностями, тяжело вздохнул. Похоже, отделаться от всего пораньше ему не светит. Впрочем, этого стоило ожидать.

…

Несмотря на недовольный взгляд Джона Генри, Лэнгдон смог отлучиться с бала пораньше, сославшись на сильную головную боль. Раз Викторию он все равно не увидит до завтрашнего дня, то не было никакого смысла оставаться в зале и развлекать скучающих людей. У Майкла были дела и поважнее.

Закрывшись в гостевой комнате, что выделили ему во дворце, Лэнгдон устало стащил с себя сюртук, бросая его в кресло.

На ходу развязывая красный шейный платок, Майкл приблизился к кровати под тяжелым балдахином и развернувшись, упал на нее спиной.

Давно уже ему не приходилось исполнять трюк с проникновением в чужой разум. Дело это было неприятное и крайне утомительное, но других способов, как убедиться, что с девчонкой все в порядке, оставаясь на расстоянии, у него не находилось.

Несколько раз глубоко вздохнув, Лэнгдон закрыл глаза. Чтобы вмешаться в чужую голову, нужно было как следует сосредоточиться на ее носителе. Когда Майкл проделывал подобное раньше, ему приходилось проникать в разум не самых приятных особ. После таких манипуляций, он еще долго чувствовал себя, словно извалялся в грязи и нечистотах.

Однако, когда все его мысли и ощущения сконцентрировались на Мэллори, он почувствовал приятное тепло в груди, что расходилось по всему телу и отдавалось покалыванием в кончиках пальцев.

Внутри все еще билось волнение. Майкл надеялся, что не увидит ничего такого, что могло бы усилить его беспокойство. Пусть уж лучше его паранойя окажется глупой и беспочвенной, чем он осознает, что был прав в своих изначальных опасениях.

С резким обжигающим чувством, что прокатилось по коже, Лэнгдон ощутил, как в его сознание хлынули расплывчатые образы. Сейчас он мог видеть ее глазами, но пока картина выглядела слишком блеклой и рассеянной, словно он смотрел на все сквозь мутное стекло.

Постепенно видение приобретало четкие черты, но пока они вызывали больше вопросов, чем ответов. Перед его взглядом в тусклом свете показалось незнакомое помещение. Судя по отсутствию окон, находилось оно где-то в подвале. Здешняя обстановка напоминала некое питейное заведение, только выглядело в нем все как-то странно, Лэнгдон даже не сразу смог понять, что именно. Первое, что бросилось в глаза — это одежда людей, что сновали мимо из стороны в сторону. Откровенно говоря, даже в борделях Лондона проститутки одевались не столь открыто и вульгарно, как были наряжены женщины, которых он увидел сейчас. Что Мэллори вообще могла забыть в месте, что больше всего смахивало на публичный дом?

Однако, находясь в сознании девушки, Майкл не чувствовал, чтобы сейчас она ощущала себя в опасности. Улавливались, разве что, ее усталость и раздражение.

— Отнеси это за шестой столик, — хмуро сказал мужчина, опуская на барную стойку поднос с двумя наполненными бокалами.