Мой белый

Почему-то в этот момент меня сорвало, бурлящий поток энергии – от того, насколько огромна и непонятна мне жизнь; я вскочила, схватила со стола недопитую чашку кофе и, подбежав к их застывшей скульптурной композиции, начала с бешеным криком выплескивать на них кофе из чашки. И мама, и Вера стояли, в ужасе глядя на меня, пока обе не вышли из оцепенения и не сгребли меня в охапку. Не помню, кто нес меня в ванную и успокаивал. Помню, что Вера сняла свой белоснежный наряд – он был весь в брызгах от кофе – и плакала. Наверное, это был первый и последний раз, когда я видела, как она плачет.

Потом они помирились, конечно.

Штука была в том, что они всегда мирились.

Поэтому меня так удивило, что однажды все закончилось по-другому. Глава 35

138 Непрочитанных писем

«Сегодня опять еду на английский, а значит, буду писать тебе в метро. Я так люблю смотреть, как ты улыбаешься, какой ты красивый. Я так скучаю по тебе, мне так тебя мало, мне не хватает 45 минут репетиций. Да еще и звонок дают на минуту раньше, это только на алгебре звонок – в срок. Что же мне делать? Без тебя не могу, и все мысли только о тебе. Сейчас Петя у доски. Он так нервничает, жуткие нервные флюиды распространяются по классу. Правда, когда я вижу тебя, у меня руки трясутся и голос дрожит – тоже. Петя так мнет слова, ничего непонятно. Хочу, чтобы этот урок закончился. Хочу к тебе. Хочу тебя. Идиотка. Сейчас мы пойдем с Алькой в столовку и будем есть бутерброды с сыром и кекс, лежащий у меня в рюкзаке с октября. Это такое интересное письмо, что я его лучше выброшу».

«Можно сидеть на литературе, широко расставив ноги, как баскетболист, и расстегнув до предела кофту, надетую на голое тело? Можно. Я так и делаю. Сижу так и пишу тебе, хотя ты это никогда не прочтешь. Зачем я живу? Чтобы увидеть тебя, а на следующий день увидеть тебя снова. И вот я жду завтра, потому что завтра репетиция. И я жду и желаю увидеть тебя. Жду и желаю – такие сильные глаголы. Училка по русскому и литературе ничего не знает о силе слов. К тому же она больше мной не гордится. «Я к тебе такой привыкнуть не могу», – говорит она, а что, собственно, изменилось? Ну, прическа, допустим. Ну, кофта эта. Ну, любовь к тебе».

«Что происходит? Я ведь не могу без тебя. Тебя нет в школе, сейчас физика, и мне от этого так плохо, хуже, чем если бы физика, а ты при этом в школе. В глазах одно – твои глаза, в мыслях имя твое – Ленечка. Вчера с мамой поругалась. Прости, это напоминает дневник малолетки, но что же делать, если я малолетка и есть? Так вот про маму. Я прихожу домой каждый день в 9 вечера – иногда остаюсь у Веры, но Вера меня тоже пилит. В девять вечера хочу только жрать, спать и думать о тебе, ну а как? Так вот, сначала я ем, а потом мне звонит Аля. Мы, конечно, виделись в школе, но после этого я ездила на английский, поэтому несколько часов все же не виделись. Мы совсем немного разговариваем, но мама уже бежит и орет, что мне нужно готовиться к экзаменам. Леня, какие экзамены? Еще ведь зима. Потом мне звонит Рома. Рома – это мальчик из актерской студии. Я туда еще в прошлом году закончила ходить, а Рома, видимо, не заметил. Рома звонит и спрашивает: «Когда встретимся?» Когда школу окончу – отвечаю я. А мама орет: «Да ты ее не окончишь!» Потом мы еще немного покричали, и я разбила себе губу кулаком. Это как называется? Совсем я псих?»

«Леня, привет, я еду в метро. Погода сегодня ужасная, и поезд следует в депо. Пишу и делаю вид, что действительно пишу тебе письмо, потому что люди, которые тоже едут в метро и могут это прочесть, удивятся, если это не письмо – поэтому пусть будет словно письмо. Хочется написать «ты же обещал», но ты мне ничего не обещал, ничего такого. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны: я сейчас освобожу вагон и буду писать тебе на колонне. Слова будут рвать лист, но это ничего, ты же все равно это не прочтешь, какая разница».

«Леня. Сейчас будет короткое, потому что поезд уже почти приехал. Хочу: тебя увидеть, с тобой говорить, тебя (это не то, что ты подумал, а просто писать лень), тебя (вот теперь думай что хочешь)».

«Сегодня вторник, и, как в любой вторник, мне пусто. У Лени по вторникам практика в конторе, он не приходит в школу, и я торчу тут одна. На перемене вызвалась дежурить на втором этаже у актового зала, потому что все тут напоминает о нем. Завтра он снова будет здесь, и границы между нами перестанут существовать, как будто бы растворятся. Я вернусь сюда же, сяду на пол и буду ждать».