Мой бесстрашный герцог

Когда вдали появился Колчестер-Мэнор, Марк невольно стиснул зубы. Это огромное поместье было по-настоящему великолепно: просторные лужайки, парки, сады, луг, заросший полевыми цветами, и озеро с чистейшей водой, – ничего подобного в округе больше не было. Марк приезжал сюда дважды, еще ребенком. Мать привозила его одна, так как отца здесь не принимали.

Марку всегда казалось, что в этом поместье было что-то странное, – пожалуй, даже нелепое. Слишком большое, слишком величественное, слишком богатое… В общем, здесь всего было слишком. Ему становилось очень неуютно, когда он видел своих суровых предков, взиравших на него с портретов, которыми были увешаны все стены. И он не чувствовал себя здесь дома.

Когда Марк приехал сюда в первый раз, дедушка взирал на него сверху вниз – как на какое-то насекомое, и на его лице было написано явное неодобрение. Только кухарка была с ним ласкова, она дала ему печенья и погладила по головке – единственное приятное воспоминание о первом пребывании в поместье. Остальные же воспоминания… Об этом очень хотелось бы не думать.

Когда они приехали сюда во второй раз, мама попросила его поиграть наверху в старой детской, пока она поговорит с дедушкой. Марку тогда было почти восемь лет, и ему быстро надоедали любые занятия – впрочем, такое с ним происходило всю его жизнь. И вот, заскучав, он покинул детскую и стал бродить по дому, открывая все двери подряд и заглядывая в замочные скважины, если двери были заперты. Так он добрался до первого этажа, где болтался без всякой цели, пока не услышал голос матери, доносившийся из кабинета деда. Марк уже взялся за дверную ручку, чтобы войти и спросить у мамы, когда они поедут домой, но тут вдруг услышал злобный голос деда.

– Он же наполовину итальянец! – воскликнул герцог.

– Да, мой муж итальянец. И что же из того? – Голос матери был резким и тоже недобрым. Такого Марк еще не слышал.

– Он тебе не муж! – прорычал дед.

– Отец, ты безумен. Конечно, он мой муж, и я его люблю, – возразила мама.

– Ха! Любовь не имеет никакого отношения к браку. – В голосе деда звучало раздражение. – Не знаю, почему ты этого так и не смогла понять.

– Нет, отец, ошибаешься. Любовь – это главное в браке, – снова возразила мать. – Не знаю, почему ты так упорно отказываешься это понимать.

– Еще не поздно! – закричал дед. – Ты можешь получить развод. Мы аннулируем брак. Кроме того… вы ведь венчались только в католической церкви, следовательно, это не настоящий брак.

Марк услышал тихий возглас матери и в испуге стиснул дверную ручку.

– Пусть это не твоя религия, отец, – проговорила мама уже спокойным голосом, – но уверяю тебя, наш брак вполне реален и абсолютно законен.

Внезапно раздался грохот, видимо, дед стукнул кулаком по столу.

– Ты не в состоянии мыслить логически, Мэри! – завопил он. – Если ты откажешься от этого мезальянса, мы все уладим.

– У меня восьмилетний сын, отец. Или ты об этом забыл?

– Можешь оставить его при себе, – проворчал дед. – Мы отправим его в Итон. Это будет не первый ублюдок, закончивший Итон.

Раздался скрип – судя по всему, мама встала со стула.

– Ублюдок? Да как ты смеешь?! Марк не ублюдок! – Мальчик услышал шорох юбок – мама шла к выходу. И Марк поспешно отошел от двери. – Если ты отказываешься принимать моего мужа и моего сына, тогда ты мне больше не отец. Можешь считать, что у тебя нет не только внука и зятя, но и дочери.

– Ты не посмеешь… – послышался голос деда.

– Еще как посмею! Я ухожу и больше не вернусь.

Дверная ручка повернулась, и Марк затаил дыхание.

– Мэри, если ты сейчас уйдешь, двери этого дома будут для тебя навсегда закрыты.

– Прощай, отец.

Марк отбежал подальше и сделал вид, что внимательно рассматривает стоявшую у стены лампу.

Когда мама распахнула дверь и вышла в коридор, в ее глазах были слезы.

– Пойдем, Марк, – сказала она и раскрыла для сына объятия. – Нам пора домой.

В тот день он видел деда в последний раз. И последний раз был в этом роскошном поместье. Дед его ненавидел. Ненавидел своего единственного внука. Марк слышал это собственными ушами. Он назвал его ублюдком. Правда, дядя утверждал, что дед к старости смягчился, что он помирился с дочерью и они все трое согласились, что Марк достоин герцогского титула, если до этого когда-нибудь дойдет. Но Марк-то знал: он не имел морального права на герцогство. Да, он чужой и прибыл сюда лишь для того, чтобы провести расследование. Выполнив свою работу, он отсюда уедет и больше никогда не вернется.

Глава 26

Николь смотрела в окно, чуть приоткрыв рот. Великолепие Колчестер-Мэнора и впрямь производило впечатление – этого Марк не мог отрицать. Конечно, Николь слышала рассказы об этом поместье, но раньше никогда здесь не бывала. И, судя по всему, зрелище оказалось даже более величественным, чем ей представлялось.

На лестнице перед входом в дом стояли Регина и ее бабушка, леди Харриет. Когда экипаж остановился, женщины поспешили навстречу гостям.

Кучер опустил ступеньку, а Марк открыл дверцу, выбрался из экипажа и помог выйти жене.