Мой дядюшка Освальд

— О нет! — воскликнула она. — О нет, месье! Нет, нет, нет! Вы словно дикий свирепый зверь, вы просто великолепны! Вы пронзили меня насквозь!

Ну что ж, приятно слышать. Не говоря ни слова, я вышел из комнаты и вернулся к себе. Полный триумф! Майор был прав! Порошок действовал фантастически! И портье из Хартума не обманул! Я на пути к золотому кладу, и теперь меня ничто не остановит. С такими счастливыми мыслями я и заснул.

На следующее утро я немедля приступил к делу. Как вы помните, я специализировался в области естественных наук; следовательно, хорошо знал и физику, и химию, но особенно преуспел в химии.

Поэтому мне было известно все о процессе изготовления простой пилюли. В 1912 году, когда происходило дело, фармацевты обычно сами изготавливали большую часть лекарств и для этого использовали так называемую машинку для пилюль. С утра я отправился по магазинам и, в конце концов, в переулке на левом берегу Сены нашел лавку, торгующую подержанными фармацевтическими приборами. Там я купил превосходную машинку, которая выдавала двадцать четыре пилюли за раз. Я также приобрел высокоточные аптечные весы.

Затем я нашел аптеку, которая продала мне большое количество карбоната кальция, немного траганта и пузырек кошениля. Вернувшись домой, я расчистил стол в своей комнате и расставил приборы.

Процесс изготовления пилюль довольно прост, если вы с ним знакомы. Основу составляет карбонат кальция, нейтральный и безвредный препарат. Потом нужно добавить точное количество активного компонента — в моем случае, кантарадина. И, наконец, в качестве наполнителя — немного траганта. Наполнитель служит для цементирования всех компонентов. Я отмерил порошки так, чтобы их хватило на изготовление двадцати четырех довольно больших пилюль. Затем добавил несколько капель кошениля — это безвкусный красный краситель. Смешал все компоненты в чашке и загрузил машинку для пилюль. И тут же получил двадцать четыре красные пилюли идеальной формы и твердости. В каждой из них, если я не ошибся в расчетах, содержалось ровно столько кантарадина, сколько помещается на булавочной головке. Другими словами, каждая пилюля представляла собой мощный, мгновенно действующий афродизиак.

Но время для решительных действий еще не наступило.

Я снова отправился на улицы Парижа и нашел изготовителя коробок. У него я купил тысячу круглых картонных коробочек диаметром два с половиной сантиметра, а также вату.

Затем в типографии я заказал тысячу маленьких ярлычков со следующей надписью на английском языке:

ЧУДЕСНЫЕ ПИЛЮЛИ ПРОФЕССОРА ЮСУПОВА

Пилюли обладают чрезвычайной силой. Не принимать часто, иначе вы доведете себя и свою партнершу до полного физического истощения. Рекомендуемая дозировка — одна пилюля в неделю.

Единственный европейский агент О. Корнелиус, 192, Авеню Марсо, Париж

Ярлычки точно подходили по размеру к крышкам моих картонных коробочек.

Через два дня ярлычки были готовы. Я купил тюбик клея и, вернувшись домой, наклеил их на двадцать четыре коробочки и выложил донышки белой ватой. В каждую я положил по одной красной пилюле и закрыл крышку.

Теперь я был готов.

Как вы вероятно уже давно догадались, я решил заняться коммерцией. Я собирался продавать свои Чудесные Пилюли клиентам, от которых в скором времени не будет отбоя. Я стану продавать их по одной в каждой коробочке и назначу за них непомерную цену.

А откуда возьмутся клиенты? Каким образом семнадцатилетний юноша сможет отыскать в чужом городе покупателей на свои чудо-пилюли? О, об этом я даже не беспокоился. Мне нужно было найти всего одного-единственного человека подходящего типа и дать ему попробовать одну пилюлю. Я не сомневался, что восторженный клиент немедленно примчится за второй дозой. Кроме того, он шепнет о пилюлях своим друзьям, и слух о них разнесется со скоростью лесного пожара.

Я уже знал, кто станет моей первой жертвой.

Я еще не успел вам сказать, что мой отец, Уильям Корнелиус, служил на дипломатическом поприще. В наследство он никаких денег не получил, но был искусным дипломатом и умудрялся вполне безбедно жить на жалованье. До недавнего времени он служил послом в Дании, и вскоре ему предстояло новое и более высокое назначение, а пока он занимался какой-то второстепенной работой в министерстве иностранных дел в Лондоне. Британским послом во Франции был в то время некий сэр Чарльз Мейкпис, старый друг отца, и перед моим отъездом из Лондона отец написал письмо сэру Чарльзу, с просьбой опекать меня.