Мой друг Адольф, мой враг Гитлер

Они с Карин жили очень богато, хотя деньги были в основном ее, у них был дом в Оберменцинге рядом с Нимфенбургским дворцом, где он соорудил нечто вроде уголка заговорщика в подвале в готическом и немецком стиле, с огромными оловянными пивными кружками. Мы с женой иногда ездили к ним в гости, но не слишком часто, потому что у нас не было машины, и приходилось полагаться на Герингов, чтобы они довезли нас сначала к себе, а потом обратно к нам домой. На самом деле моим единственным средством передвижения был гигантский велосипед «свифт», принадлежавший раньше моему отцу, который был одинаковых со мной габаритов. Я держал его при себе вплоть до тридцатых годов, когда я оставался единственным немоторизованным членом на вершине нацистской иерархии. Но в то время я имел идеалистическое представление о партии, выражающей интересы рабочего класса. Помню, однажды сидя в мюнхенском кафе, я упрекнул Геринга за то, что тот вставил монокль в глаз и смотрел по сторонам с тем дурацким видом собственного превосходства, который обычно приобретают все, кто пользуется моноклем. «Мой дорогой Герман, – сказал я ему, – предполагается, что мы – партия рабочих, и если ты будешь появляться на людях и выглядеть как юнкер, то мы никогда не получим их поддержку». После чего он упал духом, стушевался и засунул монокль в карман.

Гитлер считал Геринга полезным, но как-то цинично относился к его семейному союзу. Как-то вечером он зашел к нам и стал изображать их пару для моей жены. «Настоящее любовное гнездышко, – говорил он. – Дорогой Герман то, дорогой Герман се, – имитируя преувеличенно ласковый голос Карин. – У меня никогда не было такого дома и никогда такого не будет, – продолжал он с насмешливой сентиментальностью. – У меня только одна любовь – Германия». Должен добавить, что здесь звучало эхо вагнеровской «Риенци».

Еще у Герингов был неприятного вида садовник по имени Грайнц, которого я сразу невзлюбил и который уже позже в этом году сыграл очень сомнительную роль. Он всегда был внешне полон истинного духа партии, выкрикивал девизы и горел глазами, но я никогда не доверял ему. «Герман, – сказал я однажды, – готов ставить любые деньги, что этот Грайнц – полицейский шпион». «Да ну, брось, Путци, – вмешалась Карин, – он такой милый человек, к тому же замечательный садовник». «Он делает ровно то, что должен делать шпион, – сказал я ей, – он стал необходим вам».

Герман Вильгельм Геринг (1893–1946) – политический, государственный и военный деятель нацистской Германии, рейхсминистр авиации, рейхсмаршал Великогерманского рейха (19 июня 1940), обергруппенфюрер СА, почётный обергруппенфюрер СС, генерал пехоты и генерал земельной полиции

Геринг и Гесс терпеть не могли друг друга, и их вражда была одной из многих внутри партии, которые длились годами и которые позволяли Гитлеру играть в свою игру, натравливая людей друг на друга. Если не принимать во внимание различие их темпераментов, оба они были летчиками на войне, но это не сблизило их, а, наоборот, казалось, только сильнее осложняло их взаимоотношения. Более того, Геринг был человеком действия и не любил тратить время на теоретиков партии. В несколько странном стиле Гесс тоже претендовал на это звание. В прошлом они с Розенбергом побывали в переделках: в свое время, будучи членами расистского «Общества Туле», они едва сумели спастись, бежав из мюнхенской Советской республики в 1919 году. Он также попал под сильное влияние баварского генерала Хаусхофера, который служил на Дальнем Востоке и вернулся оттуда ярым поклонником Японии.

Хаусхофер руководил кафедрой в Мюнхенском университете, а его геополитическая ахинея привела к появлению мощных психических барьеров в голове Гитлера, которые мне с трудом приходилось преодолевать, чтобы на него повлиять. Единственный иностранный союзник, о котором могли думать сторонники Розенберга и Гесса, была Япония, «Пруссия Востока», как они ее называли, и я долгие годы тщетно пытался объяснить им, что такого рода альянс неизбежно приведет к конфликту с США. Но проблема была в том, что их было много, а я был один. Каждый раз, когда я пытался вразумить Гитлера, один из них всегда уводил его обратно по неправильному пути.