Мой друг ангел-хранитель

«Уважаемый Марк Николсон, я не имею возможности представиться Вам, и Вы, в свою очередь, не ищите возможности узнать моё имя. Рукопись, которую Вы держите в руках, не подачка и не благотворительность. Это попытка помочь Вашей семье, а именно Вашему сыну. Не задавайтесь вопросом: кто я, и откуда знаю о болезни Криса. Лучше задайтесь вопросом, как роман, который Вы держите в руках, поможет спасти Вашего сына. Я расскажу, как именно. Завтра Вы отнесёте этот роман в издательство. На обложке уже стоит Ваше имя, поэтому единственное, что Вам остаётся — отправиться к редактору и показать ему «Nicholson and son». Гонорары с этой книги вы потратите на лечение Криса, а также на помощь другим детям, больных раком. Эту важную благотворительную миссию я поручаю Вам и Вашей жене. Обратного адреса я не оставляю, поэтому у Вас нет возможности вернуть роман. Если вы не опубликуете это произведение, оно просто канет в лету, а ваш сын не получит необходимое лечение. Единственное, что Вам остаётся — поступить так, как я описал выше.

P.S. Как я уже сказал, не ищите способа найти меня, чтобы отблагодарить. Самая большая благодарность для меня — выздоровление Криса. Поэтому займитесь этим как можно скорее».

Подписи не было, как и обратного адреса. Мальковский сложил лист бумаги и вернул его Марку. Тот помедлил несколько секунд, напряжённо вглядываясь в лицо друга, словно пытаясь прочесть его мысли. Но через мгновение всё же взял письмо и вернул его в ящик.

— Мда, тоже хочу такого благодетеля, — спокойно произнёс Мальковский после долгого молчания. Он налил в кружку горячий кофе, сделал глоток и протянул руку к подносу, на котором так привлекательно стояла тарелка с профитроли,

— Сложный же ты человек, Дональд Мальковский, — выдохнул Николсон, качая головой. — Почему бы просто не признаться, что ты помог другу и его семье? Зачем продолжать скрывать это дальше? Ведь и так понятно было всегда, кто, как не его крёстный, хочет спасти Криса.

Ветер, ворвавшийся в открытое окно, всколыхнул белую занавеску и наполнил комнату свежим воздухом. Опустевшая чашка в руках Дональда вновь вернулась на стол, а так и нетронутые пирожные продолжали призывать еврея положить их в рот. Помедлив с полминуты, Мальковский всё же оставил их без внимания и вышел из кабинета, ничего не ответив другу.

Дональд и Питер

Летнее солнце светило прямо в глаза. Светило так ярко, нещадно, что жмурься, не жмурься — ничего не помогало. Что же оставалось делать — смириться и прикрыть глаза рукой, спасаясь от прямых солнечных лучей. Именно так и поступил Мальковский, выйдя из дома друга. На мгновение пушистые облака скрыли солнце, и он поднял глаза к небу. Дональд не знал и не мог понять, отчего, почему тайна, которую он так тщательно скрывал вот уже пару последних лет, вышла наружу. Он всё спрашивал и спрашивал бескрайнее небо, любуясь им, пока солнце вновь не вышло из-за облаков и не осветило маленький городок и всё, что в нём находилось. Заблестели крыши невысоких домов, засияли глаза детей, гоняющих футбольный мяч по спортивной площадке, и даже ленивый кот незаметно улыбнулся, подставляя своё пушистое полосатое пузо тёплым солнечным лучам.