Мой друг ангел-хранитель

Дональд не нашёлся, что ответить, и лишь помотал головой.

— Сможешь прочитать до завтра? — поинтересовался Марк.

— Постараюсь, — букнул Мальковский.

На его лице всё же сохранился след невысказанного удивления, когда он прощался с другом. Оставшись один, Мальковский уселся в единственное кресло и начал читать. А так и не тронутый чай, который он сделал до прихода друга, потихоньку остывал. Зелёные листья лежали на дне заварочного чайника, отдавая тонкий, едва уловимый аромат. В комнате царила тишина. И только шуршание переворачиваемых листов напоминало о том, что в маленькой квартирке Дональда кто-то есть.

Дональд и Марк

На следующий день, совсем рано, около шести часов утра, так рано Марк ещё не просыпался, зазвонил телефон, и писатель, нехотя поднявшись с мягкой подушки, ответил хрипловатым сонным голосом.

— Слушаю.

— Хорошо, что ты не спишь, — бодро проговорил Дональд.

— Ну, я как бы спал, — невнятно пробубнил Николсон.

— Через час буду у тебя, — быстро сказал Мальковский и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Одним рывком он встал с кресла, с которого он не сходил всю ночь, сначала читая рассказ, а потом заснув на нём беспокойным сном. Ночь в сидячем положении и резкий подъём дали о себе знать, и где-то в области поясницы защемило так, что Дональд поморщился от боли. Затем, еле выпрямившись, он сделал некоторое подобие зарядки: наклонился несколько раз вправо и влево, помахал руками, покрутил головой и попытался коснуться ладонями пола. Последнее выполнить оказалось невозможно из-за ноющей боли в пояснице, поэтому, еле вернувшись в исходное положение, Мальковский решил больше не испытывать спину и направился в ванную комнату. Он разделся, открыл ржавый кран, который ему так и не удалось отмыть, после не шибко тщательных уборок жены, и включил воду. Дональд быстро провёл все утренние процедуры: принял прохладный душ, которому он каждое утро законно уделял пять минут, насухо вытерся махровым полотенцем, тщательно почистил зубы — благодаря отсутствию денег на сладости они были крепкими — и расчесал светлые волосы. Выйдя из ванной комнаты, еврей сделал всего шаг — его квартирка была действительно невелика — и оказался на кухне. Подойдя к хлебнице, он достал два кусочка затвердевшего хлеба — корзинку с угощениями от доброй ирландки ждать было некогда — быстро их прожевал, запивая водой, и завершил церемонию завтрака. Очень простого — как вам, должно быть, показалось, завтрака — завтрака по-Мальковски.

Пройдя в комнату, Дональд открыл скрипучий шкаф, который смазывай, не смазывай — всё равно скрипит, и снял с вешалки другие, менее поношенные, чем те, что на нём были сейчас, чёрные брюки и вельветовую серую рубашку. Облачившись в это одеяние, еврей вернулся в гостиную, взял со стола рукопись Марка, положил её в портфель, который в отличие от портфеля друга выглядел не так хорошо, и направился к выходу. Дойдя быстрым шагом до дома писателя, точно, как и обещал, через час, Мальковский остановился и глубоко вдохнул. Набрав в лёгкие изрядную порцию кислорода, еврей тяжело выдохнул и позвонил в дверь.

— Доброе утро, мистер Мальковский, — миловидная немка открыла дверь, — проходите, пожалуйста, хозяин ждёт вас, — затараторила мисс Крауберг с явно различимым гамбургским акцентом.

Дональд кивнул, следуя за горничной по длинному коридору к кабинету Марка.

— Проходи, дружище, ты сегодня ранёхонько, — выходя из-за стола, поприветствовал друга Николсон.

— Ага, ты виноват, — недовольно проговорил Дональд.

— В чём же я на этот раз повинен? — голос Марка был спокойный, но в нём сквозили некоторые саркастические нотки.

— Что это за рассказ? Ты писать разучился? — напал на друга Мальковский.

— Да разве я умел? — серьёзно ответил вопросом на вопрос писатель.

— Что это ещё за чушь? Что за Дональд Гуд 2у тебя? Ты в своём уме? — словно не заметив предыдущей реплики, продолжил еврей.

— Главный герой, — совершенно спокойно ответил Марк, будучи готовым к разговору.

— Что ты говоришь?! А я и не понял, — саркастически воскликнул Дональд, разведя руками. — Да такую ерунду ни один адекватный редактор не напечатает!

— А это не для печати, мой друг, это для тебя, — не теряя самообладание, спокойно ответил Николсон.

От этих слов Мальковский опешил и, сбавив пыл, спросил.

— Зачем это мне?

— Я написал его для тебя, чтобы ты понял, что я всё знаю. Я знаю, что ты — мой хороший Дональд Гуд, который пожертвовал своими доходами, репутацией и, в конечном счёте, женой ради моей семьи, — Марк сделал выжидательную паузу и с улыбкой продолжил. — Когда ты отправил мне первый роман «Nicholson and son»3, у меня уже тогда появились подозрения, но я не знал, как это доказать. Ты себя не выдавал, а как только я заводил об этом речь, всегда отнекивался. Но после того как я получил «Mr. Husband and Mrs. Wife», я уже был абсолютно уверен, что именно ты отправил мне роман. Никто не мог знать нас с Клариндой лучше тебя. С тех пор я пытался найти доказательства своим догадкам и, наконец, смог, — торжественно закончил свой монолог Николсон.