Мои друзья и горы.

— Юлик, как ты сюда попал?!

   — Да очень просто, просто протопал 50 км от языка ледника Федченко. Как его там пронесло? Ведь по пути, на повороте ледника, есть довольно обширный район открытых и закрытых трещин, и двигаться там в одиночку — совершеннейшее безрассудство!

— А как же ты ночевал без палатки?

— Да просто спал, завернувшись в свое «пончо».

— А чем питался?

   Была одна банка сгущенки и больше ничего. Зато здесь у вас я смог немного отъестся.

— А чего же ты не спустился вниз с перевала к нам лагерь?

 — Да просто не знал, куда идти, и опасался закрытых трещин.

   Вот это было правильное решение!

   — А что же ты в Москве не сказал нам, что собираешься наведаться в гости?

— Да я и сам не знал, что поеду в этот район Памира.

   Юлий Назаров был совершенно неординарным человеком, и я постараюсь рассказать то немногое, что мне известно о нем. Он работал в Институте математики и, по отзывам многих, был очень сильным математиком. Но человеком он был не совсем от мира сего и с немалыми странностями. Он иногда приходил к нам на тренировки на Воробьевых горах и в зимнее время всех изумлял тем, что не признавал никаких тренировочных костюмов, а бегал всегда в шортах и безрукавке. Согласитесь, что при морозе в 10-15° это зрелище не для слабонервных. Правда, на расспросы особенно дотошных товарищей он, несколько стыдясь своей слабости, признавался, что теплые плавки он все же в такой мороз надевает.

   Юлий никогда не выражал желания поехать с нами в горы, но несколько лет подряд он в одиночку ходил по Кавказу. Однако в те времена спасслужбы жестко преследовали всех альпинистов-одиночек, и ему надоело убегать и прятаться. Потому-то он и оказался на Памире, где ни о каких спасателях даже не слыхали. У нас он пробыл несколько дней, поражая начпрода Мишу Смирнова совершенно непомерным аппетитом. Потом мы его проводили вниз через район закрытых трещин, и он ушел дальше вниз в Ванч и благополучно добрался до Москвы.

  Эта история получила неожиданное продолжение через несколько лет. На какое-то время Юлий исчез из нашего поля зрения, и долгое время про него никто ничего не слыхал, кроме того, что в 1967 г. он в одиночку взошел на пик Ленина (7134 м). Хотя восхождение на эту вершину не является технически сложным, но трудно представить себе, как Юлий смог в одиночку на высоте пробить тропу длиной в несколько километров через глубокие снега. А вот в 1968 г. он решился на совсем авантюрное предприятие, решив подняться за один сезон на два семитысячника — пик Корженевской и пик Коммунизма.

  Первое из этих восхождений прошло для него вполне успешно. На вершине он встретил группу узбекских альпинистов, которые не меньше нас поразились, увидев в столь неожиданном месте одинокого и очень бородатого человека, почти без теплых вещей. Юлий категорически отказался от предложения спускаться вместе, но очень обрадовался, когда его просто накормили и дали с собой пару банок консервов. Далее он перебрался на ледник Вальтера к поляне Сулоева, месту обычного базового лагеря для восхождений на пик Коммунизма, рассчитывая на то, что там в это время будет команда московских альпинистов и он сможет у них немного передохнуть и раздобыть какие-нибудь продукты. Но случилось непредвиденное: на поляне Сулоева не было никаких следов пребывания людей и не было никакой возможности узнать, появится ли там кто-нибудь вообще в тот сезон.

  Прождав пару дней, Юлий решил отказаться от своих восхожденческих планов и уйти вниз, оставив в лагере записку примерно следующего содержания: «Был здесь три дня с 17 по 19 августа. Продукты давно кончились. Съел банку крема «Нивея». Пока жив. Ухожу в Ляхш через перевал Шини-Бини. Юлий Назаров». Надо сказать, что путь до Ляхша, ближайшего поселка, откуда возможно уехать или улететь в Душанбе, занимает не менее трех дней, причем на этом пути надо не только пройти через перевал высотой в 5200 м, но еще суметь переправиться через пару серьезных горных рек.

  На поляне Сулоева экспедиция москвичей все-таки появилась, но лишь через несколько дней после ухода Юлика. Его записку прочли, очень удивились содержанию, но никто из ребят не имел ни малейшего представления о Юлии Назарове, и было совершенно непонятно, надо ли что-нибудь предпринимать в связи с прочитанным. После того, как москвичи благополучно сделали восхождение на пик Коммунизма и вернулись в Москву, они поинтересовались у нас, знаем ли мы что-нибудь о Юлии Назарове и о том, смог ли он добраться до Ляхша. С Юликом был более всех близок Вадим Ткач, и он немедленно выяснил, что Юлий уже две недели, как должен был выйти на работу, но никто ничего о нем не знает. Вадим проявил бешеную активность, и через два дня десять человек из альпсекции СКАН летели в Душанбе с полным набором альпинистского снаряжения и запасом продуктов на две недели. Оттуда вертолетом нас забросили на поляну Сулоева, к последней точке, где Юлий отметился своей запиской.