Мои друзья и знакомые

Запомнилась забавная байка о том, как в их присутствии чертежи уносили, с целью раскрасить их, так, чтобы входящий в трурбореактивный двигатель воздух был с голубоватой подсветкой, а отходящие газы с подсветкой оранжевой и так далее. Они удивились:

«Зачем?». А им объясняют, что шеф-то в КБ — Генерал, т. е. не только Генеральный Конструктор, но и просто генерал-лейтенант. Он все должен знать и понимать много лучше, чем сотрудники. А если при взгляде на чертеж ему будут нужны разъяснения — так что, он знает меньше, чем его подчиненный, что ли? Оказалась еще одна обалденная подробность. Когда чертеж предстоит показывать на Самом Верху — в ЦК КПСС или Совмине, то раскрашивают обязательно натуральными красками, без анилина. То ли опасаются, что один из вождей вдруг подойдет и лизнет чертеж, да и отравится? Но понятно, что за эту странную предосторожность кто-то в КГБ словил орденок либо лишнюю звездочку.

Кажется, что именно в эти годы в жизни Володи появился спорт — горный туризм, в котором он быстро дошел до высот, стал Мастером спорта, и парусный яхтинг на недавно появившемся Киевском водохранилище. Катался он однажды недалеко от берега и услышал крик: «Рятуйте!» Ну, подошел и, действительно, спас тонувшего человека. Тот оказался профессором Киевского госуниверситета, стал приглашать в гости. Через него Владимир Яковлевич познакомился с Тарапунькой и другими деятелями украинской культуры.

Со спортом хорошо, а вот в личной жизни образовалась трещина. Он на эту тему не распространялся, но я так понимаю, что при расставании жена по доброму советскому обычаю пошла в партком. В общем, расстались они плохо. У него был сын, но я его никогда не видал и, по-моему, он никогда в Краснодар к отцу не приезжал. Одним словом, пришлось Володе из КИИГА уходить и из Киева уехать. Поехал он в Харьков, где работал в каком-то закрытом КБ. О подробностях он не рассказывал, если не считать одной забавной истории. Начались при испытании новой модели самолета проблемы с компрессорами на входе двигателя. Лопатки очень быстро выходили из строя по эрозии.

Обсуждали это, обсуждали — нет решения. Вот однажды после дня бесплодных споров пришел Фридланд и домой и отправился, прошу прощения за непарадную подробность, в туалет. А там, спуская воду, загляделся в водоворотик на спуске. Кажется, он все понял!

Воздухозаборы на новом самолете были расположены слишком низко.

Получались вихри воздуха на входе, которые подхватывали мелкие и мельчайшие камушки, от которых на аэродроме не избавишься. Вот они-то, ударяясь о лопатки воздушного компрессора, и давали эту аномальную эрозию.

Он еще немного посчитал, прикинул — все сошлось. На следующее утро новый взгляд на задачу был доложен коллегам, причем В.Я. не утаил обстоятельства, при которых пришла ему в голову эта идея. Доклад произвел впечатление, было принято решение:

— oткрыть новую тему;

— в связи с отношением к разработке нового самолета тему считать секретной;

— присвоить теме кодовое наименование «Вихрь в унитазе».

Понятно, что как результат этой работы воздухозаборник был поднят повыше.

Была, помнится по его рассказам, еще одна совсекретная работа. Если кто помнит историю «Холодной войны», то в 1968-м северокорейцы захватили в нейтральных водах американское судно-шпион «Пуэбло».

Документацию янки утопили, но циферблаты показывающих приборов остались на месте. Все, что захвачено, комирсеновцы передали старшим братьям». Среди прочего возникла задача.: разработать методику и инструментальное обеспечение обнаружения следа от прошедшей подлодки. Если помните, как раз на эту интересную тему было у Городницкого стихотворение: Ученые немало лет Гадают за закрытой дверью, Как обнаружить этот след, Чтоб лодку выследить как зверя.

Вот, значит, ученые, включая В.Я., и пришли к выводу, что там, где прошла лодка, по сравнению с окружающим океаном на несколько часов меняется критическое значение известного числа Рейнольдса. Это можно замерить сканируя профиль глубин. Дали ТЗ на необходимые приборы, разработали расчетные методики и получили положительные результаты.

Проработал он в этом КБ несколько лет. В Харьков к нему приехала новая жена по имени Лиля. Она и прожила с ним остаток его жизни. Я с ней познакомился уже в Краснодаре, куда они переехали попозже. Я ее знал под кличкой «Мадам». Мне напомнили пару анекдотов, связанных с их жизнью. К примеру, едет Володя в Москву сдавать отчет на рецензию в Главк. Лиля завернула ему в газетку несколько штук хорошей вяленой таранки — угощать московских чиновников. Он оставил отчет, сверток с рыбой и полетел в Сибирь. На обратном пути заходит к чиновнику за отзывом, тот все как обещал передает и говорит: «Кстати возвращаю рыбку». Передает сверток В.Я. тот в недоумении — что не понравилась?