Мои друзья и знакомые

Тем временем у меня в лаборатории Галочка Букреева, командирша химиков-аналитиков проверяет для меня пенообразователи и разрушители гидратов. Получается, что лучше других работает этиленгликоль, тот самый, который в антифризе. Да он и пенится неплохо. Дальше я почувствовал, что нужна бы еще помощь, и вызвал из Краснодара Фридланда. Может быть, он газопроводы пока освоил и не до конца, но уж очень хорошая голова. Приехал еще и Владимир Яковлевич, а у нас уже есть лабораторные данные, чтобы выбрать, что нужно для наших целей. Как пенообразователь вполне подошел используемый пожарными порошок ОП-5, благо его в Нижневартовске было запасено в большом избытке. Для противодействия гидратообразованию годился обычный этиленгликоль, которого на первых порах тоже вполне хватало, поскольку он использовался на осушке газа и на газлифтных компрессорных, и на газоперерабатывающих заводах, да еще и в радиаторах всех автомашин под псевдонимом «тассол». Сколько чего вводить — посчитали, пользуясь оценками по Марковичу, что жидкость при этих скоростях газа и давлениях занимает примерно 10 % трубы.

Ну что ж, надо пробовать на действующих трубах. Женя согласовал со своим начальством и с хозяином газлифта Управлением по сбору газа. А уже сентябрь в середине, по ночам морозно, надо торопиться, хорошо, хоть снег пока не выпал. Приварили нам врезку в газопровод высокого давления от компрессорной на КСП-3, на врезке пожарная резьба, чтобы побыстрее подключаться, приехали мы с пролетариями из сбора газа, насосом на 500 атмосфер на автошасси и прицепной цистерной с гликолем, закачали килограммов тридцать пенообразователя и тонны полторы гликоля. Потом переехали километра за два, встали около замерзших газлифтных скважин. Стемнело. Прошло часа четыре. Спать хочется — смерть, но и уехать невозможно. Я залез в будочку для приборов и как-то устроился, прилег, обвившись вокруг трубопровода, да и заснул.

Часа через три проснулся. Выхожу, вижу, что в сравнительно теплой зоне, где инея нет, вокруг факела лежит группа бичей (по-северному это название для бомжей). В том числе: старший инженер объединения Ярмизин, замглавного инженера управления Шайхулов, доцент Фридланд, к.т.н. Пикин. Я их бужу: «Вставайте, мужики! Пена факел потушила!» Это значит, что наша пена прошла эти километры, увлекая за собой воду, дошла до скважин и стало быть, наш метод работает.

Следующие месяц-полтора прошли, как в лихорадке. Мы ездили по Самотлору, показывали, где надо приварить врезки, потом приезжали туда и закачивали свои лекарства. К началу больших холодов все трубы и скважины работали, как положено. Фридланд однажды съездил на пару дней домой в Краснодар, а все остальное время работал с нами. Я думаю, что именно в эти недели окончательно сложилось наше с ним сотрудничество. Я строил, как мог, с помощью остальных физические модели того, с чем мы имели дело, а Володя мгновенно превращал это в дифуравнения, решал их и давал нам нужные цифры. Ну, и заодно обучал нас терминологии из своих любимых Исследования Операций и Теории Надежности.

Вот, к примеру, получилось, что если в этих самых «застойных зонах», где раньше была вода, теперь будет гликоль, то даже если с компрессорной пойдет на какое-то время влажный газ, то гликоль его поглотит и к скважине будет подходить газ достаточно сухой. Это, конечно, действует какое-то время, пока этиленгликоль не обводнится.

В.Я. нам объяснил, что это называется «Временным Резервированием».

Ну, под это мы заключили еще один договор с Главтюменнефтегазом.

Тем, по правде сказать, было никаких разумных денег не жалко за работу, позволившую газлифту заработать. Все-таки, вложено в это дело почти миллиард золотых рублей, им бы в ЦК головы поотрывали, не будь проблема в итоге решена.

По дороге возникла некая проблема, для разрешения которой пришлось главному инженеру Главтюменнефтегаза Николаю Петровичу Захарченко ехать в Москву на прием к зампреду Совмина СССР Лифшицу. Для обработки всех труб высокого давления на газлифте в Нижневартовске и Сургуте уже в этом году нужно было примерно шестьсот тонн гликоля. Да еще не меньше трети в том числе — более экзотических ди- и триэтиленгликолей. Там были проблемы с тем что и обычный моноэтиленгликоль где-то при минус 13 градусах застывает, а вот его смеси с другими гликолями — нет. Ну, тут Самотлор на кону, дали. Я об этом как-то написал отдельный рассказик.

Потом нужно было ехать в Сургут, делать то же самое уже среди зимы на Федоровском месторождении, в ту пору втором после Самотлора месторождении страны. Поехали мы вдвоем с Владимиром Яковлевичем.