Мои друзья и знакомые

Как всегда, когда Пахарь встречается с Кочевником не в бою, а в ежедневной хозяйственной жизни — Кочевник обречен просто потому, что Пахарю земля даст намного больше. А некочевую жизнь исконные хозяева степей между Волгой и Тоболом тогда и представить себе не могли. И, в конце концов, в Петербурге на это тоже махнули рукой, поняв, что дело не удается, распустили это самое войско и оставили дальнейшую историю этого дела, как и многое другое в Империи, на самотек. Тем более, надо Среднюю Азию с Маньчжурией покорять, не говоря о Проливах, до обустройства ли старых завоеваний? Вот башкиры и стали потихоньку уступать свою землю и, хоть не совсем уж вымирать, но отставать от соседей, не имея сил для жизни. Так, а что вы хотите? У пастуха Авеля против земледельца Каина "крыша" была покруче, чем оренбургский губернатор, а и то не спасла.

Закончил я чтение, отложил листочки, смотрю на хозяина. А он спрашивает:

— Как ты думаешь, что это такое?

Ну, я уже, все-таки, кое-что себе представляю.

— Думаю, что это Ваша кандидатская диссертация.

— Правильно думаешь. А как ты считаешь, могу я это защищать?

— Нет, наверное. Обком партии будет против. Они же всегда про колониальную политику царизма. Если только в другом городе?

— Да нет, ни в каком другом городе. Без положительного заключения от здешнего обкома никто и не примет. Знаешь, сколько я на это времени убил, пока понял? Пять лет. Вот, кроме как тебе показать — больше и пользы нет.

В общем, так! Не ходи ты на исторический, не повторяй мою ошибку. Ведь вот учителем истории с оболтусами, как я, ты не захочешь?

У меня, вообще-то говоря, педагоги в родне есть, хоть бабушка любимая, Заслуженная Учительница. Но мне это совсем не по характеру. Да я и мечтаю совсем о другом, мне грезится — в Тарле пробиться, на худой конец, в Толстовы, знаменитые археологи.

— Да я на раскопки, Василий Алексеевич… — Ну и что? Сколько, как ты думаешь, в стране нужно археологов?

Человек двести? А в год сколько новых? Пятнадцать?

Рассчитываешь в их число попасть? Да и не так там интересно, как тебе сейчас кажется. В научные работники, в архивах копаться — вот перед тобой твое будущее лежит. Только что я при старом времени напуганный, вперед не лезу, а ты по молодой дурости будешь выделываться и тебя посадят. А в лагерях не так хорошо, как плохо.

"Ивана Денисыча" читал?

— Так это же при Сталине, Василь Алексеич.

— Это тебе никто, кроме меня, не скажет — мы и сейчас при Сталине живем… И я на уроке не скажу, только сейчас, за стаканом. У тебя же с математикой хорошо — ну и поступай, куда там у вас… физтех, мехмат… авиационный. Какая разница?

Я теперь думаю, что он что-то знал о "Деле Краснопевцева" на истфаке МГУ и других подобных, про которые я слыхом не слыхивал, полагая, что Старый Волк после признания прошлых ошибок с Красной Шапочкой и семерыми козлятами взаправду стал вегетарианцем. Мне он об этом впрямую не говорил, чтобы окончательно не сбивать с комсомольского энтузиазма в антисоветчину. Так только, намекал, что жжется.