Мой горький Лондон

Пару месяцев назад на наш этаж приехали новые соседи. Старшему сыну этих соседей около восемнадцати, зовут Мартином. В русской стране додуматься дать такое имя. И как отчество у его детей будет? Мартиновна? Или Мартинович? Красотища. Хотя это намного интереснее, чем Сережа или Вася. Но он сообщил мне, что никто из друзей так его не называет, а зовут Москалесом (ударение на «а» ) и еще сказал, что, мол, приходи, если хочешь, вечером в клуб «Дым», можешь подругу с собой взять. Это было пару дней спустя после экзаменов. «Подругу? – подумала я. – Какую, интересно? И „Дым“– это вообще где?». Но вечером мы с Катькой и ее бойфрендом Глебом уже стояли у дверей этого мрачного заведения. Клуб находится в том районе, где обитают неформалы нашего города, где большой музыкальный магазин и стены домов разрисованы граффити. Фейс-контроль я, помнится, прошла успешно. Удивили.

Пласты серого, тяжелого дыма нависли над народом и оборудованием. Ужасный шум, лица, перекошенные странными, пьяными улыбками, черный полуготический интерьер. Почему полуготический? Потому что на стенах висели черные подсвечники, а на полу были ярко-красные квадраты и зеленые полосы вытертого напрочь линолеума. Безвкусно. Я тогда еще подумала, какой дизайнер тут работал. Или тут вообще не было никакого «дезигнера»? Чистая импровизация, елки-палки. Глеб тогда ушел за напитками, и мы с Катюхой остались за столиком одни.

– Привет! – и рядом на стул прыгнул прыщавый индивид лет двадцати.

– Привет.

– Как зовут?

– Кого? – спросила я.

– Кого – тебя, – и нездоровый писклявый смех.

– Маша.

– А я – Вассёк! – он оскалил зубы в страшно привлекательной улыбке, протягивая руку. – Я в группе играю, мы ща жечь тут будем.

– Да-а? – его сообщение вызвало во мне живейший интерес и желание смыться. – И как ваша группа называется?

– «Зеленый черви», – с гордостью брякнул он. – Все, я пошел, потом еще пересечемся, окей?

– Ага, – кивнула я головой, а про себя подумала: «Не дай бог!».

Оказалось, в группе играет Мартин, сосед. Оригиналы…

Глеб принес нам какой-то коктейль, совершенно противный на вкус, и пока пели «Зеленые черви», мы потягивали это пойло. Глеб, видимо, здесь не в первый раз. Да и Катька, впрочем, далеко не святоша в этом плане.

После нескольких песен «червяки» куда-то скрылись, а потом появились опять.

– Эй! Маш! – услышала я потом голос «Москалеса». – Давайте к нам! – Мы втроем потащились к столику, где сидело еще с полдюжины перцев. Нам с Катькой налили пива, Глебу – не знаю чего, не видела. И понеслось… Вы не представляете, но тогда я вдруг почувствовала всю анархическую безнаказанность действий, как это сказать? Счастье быть сволочью, вот так. Хотя бы на один вечер. Мы прыгали под провинциально-жуткий трэш «Зеленых червей», кричали что-то не совсем разумное и человечески, в принципе, неразборчивое, ели всякую дрянь – она, наверное, была вряд ли съедобной, и главное – много пили. Бог мой, первый раз в моей жизни случился такой кошмар! Играла дрянная музыка, и все было так глухо и дешево. Алкоголь заглушал боль одиночества, и вновь нахлынувшие мысли о Ваньке отступали, уходили в темноту, в небытие. Меня душили дикие слезы, и просто было страшно. Я помню свой истерический смех: была ли это я? Да, это была я. Я, кажется, разбила, какую-то посуду, но мне было плевать – я отдала деньги, у меня с собой было рублей пятьсот, или триста, или тысяча – я не помню… Слезы застилали глаза, и все.

Потом мы вышли из клуба, и вечерний ветер был так прохладен и спасителен. Фонарь освещал асфальт рядом с выходом. Из темноты выступали еще, кажется, мусорные баки и какой-то хлам.

– Не, ребят, – с трудом выговорила я, – я с вами не пойду, мне в другую сторону, я прогуляюсь еще тут немного. – На все уговоры продолжить шествие вместе я лишь, улыбаясь, отрицательно махала головой. Мне было дурно. Выпитое пиво и дым дешевых сигарет давали о себе знать моему – увы – неокрепшему для таких увеселений здоровью. Я села на скамейку. Все плыло перед глазами, голова раскалывалась, ужасно хотелось лечь. Я слышала, как кто-то еще вышел из клуба – три неясные фигуры. Они смеялись и разговаривали, и, дойдя до полоски, где кончался свет, остановились. Видимо, по мобильнику они вызвали такси, потому что стояли, будто чего-то дожидаясь. Я попыталась подняться, но все поплыло перед глазами, и я снова села на скамейку. Даже, честно говоря, грохнулась на нее. Наверное, в этот момент они заметили меня, потому что смех прекратился, и они направились ко мне.

***

Они втроем вышли из клуба.

– Наташ, я сюда больше не пойду! – улыбаясь, сказала одна из них.

– Ага, я с тобой, Ксень, солидарна, – это уже девушка лет двадцати пяти с волосами пепельно-белого цвета. – Фигня, блин.