Мой город 5. Инвалид

Марья тотчас же ответила виновато:

–Вы ошибаетесь, матушка.

Тут Клавдия Ивановна вспылила:

–Какая я Вашу мать Вам матушка? – затем она грозящей интонацией сказала. – Меня зовут Клавдия Ивановна, и никак больше. – затем она добавила смотря Марьи прямо в глаза. – Вы мне не дочь, и подачки Ваши мне не нужны. – затем добавила. – Ишь, какая краля тут объявилась? Ребенка сестры ей подавай. – затем она приблизилась через весь стол свое лицо к ней, и сказала, как бы превосходя ненавистью саму себя. Она заявила. – Нет больше моей внучке, и что? – затем она добавила, признавшись. – Я от нее избавилась к чертовой матери. – затем с иронией и ядовитой злобой добавила. – И что теперь? Что Вы со мной сделаете? Убьете? Сдадите в милицию? Что? – чувствуя свое превосходство перед Марьей, она с язвительной ухмылкой спросила. – И что Вы со мной сделайте, а? – после чего Клавдия Ивановна дыхнула в лицо Марьи, и та почувствовала еще не выветрившийся из ее организма алкогольный перегар.

Учуяв этот запах, Марья отвернув лицо от лица своей матери, поморщилась, произнеся:

–Фу-у-у… От Вас мама несет перегаром что я до сих пор не понимаю, как такое возможно? Вы же никогда не пили, с чего бы так? – затем она предположила. – Вы избавились от ребенка и решили залить горе-бутылкой? – затем она спросила. – Ведь я права, а? – в это самое время Клавдия Ивановна замерла. Она тут вспомнила что-то, и это что-то или вопрос Марьи заставили Клавдию Ивановну задуматься. Видя это состояние своей матери, Марья сказала. – Вижу что я права. Вы избавились от ребенка моей сестры Вашей дочери. – на глазах Клавдии Ивановны появились горькие слезы. Казалось она что-то вспомнила, осознала то что она натворила, но было уже поздно. Смотря в одну точку, она словно видела там, где-то ребенка Олеси. Там, в дали, на каком-то красивом поле они играли, запускали воздушного змея. Все были счастливы. В это самое время Марья озабоченно поинтересовалась. – Что с Вами?

–Ничего. – ответила Клавдия Ивановна глядя в одну точку. – Ничего. – тут она встала, и вышла из кухни, говоря в нос. – Это не я. Это не я. Это не я. – затем она бросилась бежать, и влетев как угорелая в комнату, бросилась на диван, и уткнувшись лицом в подушку заревела. Заревела горькими слезами, повторяя лишь одно. – Это не я. Это не я. Это не я.

Тем временем Марья тяжело вздохнула. Она понимала, что то, что возможно сделала ее мать по отношению к дочери покойной Олеси, могло спровоцировать ее нынешнее психическое состояние. Клавдия Ивановна поняв что натворила непоправимое, осознала это лишь сейчас. Сейчас, когда увидела дочь и свою внучку бегающими на поле и запускавших воздушного змея. В эту самую секунду ее жизни, в это самое мгновение она осознала то, что натворила, но было уже поздно.

Марья сказала:

–Очевидно моя мама сошла с ума.

–Нет. – ответила сидящая за столом Лика. – Она с ума не сошла. – затем она добавила. – Она просто не смогла себя простить.

–Простить, за что?

Лика пожала плечами и тихо сказала:

–Об этом знает лишь она одна.

–Может быть Вы правы. – согласилась Марья, предположив. – Наверное это связано с моей племянницей? – затем она поинтересовалась. – Как Вы думаете, что она с ней сделала?

–Не знаю. – грустно вздохнула Лика. – Это ведомо лишь Клавдии Ивановне.

Тут Клавдия Ивановна пуще прежнего зарыдала. Она посмотрела на Марью и в ее взгляде та прочитала ненависть и горестное сожаление за что-то. Тут Клавдия Ивановна с жестокой зловещестью вопросила:

–Вы хотите знать куда делся ребенок? – затем она сообщила ей то, что она никак не ожидала услышать. – Я ее отдала. – тут она утвердила. – Избавилась от нее. Что смотрите на меня таким взглядом? Что, не ожидали? Да. Отдала ее, избавилась от этого напоминание моей дочери. – затем она иронично ухмыльнулась. – Да, Вы считаете меня монстром, но не Вам судить меня. Сами судимы будите. – затем она с иронией заявила. – Безногим ребенка не вырастить. Попомните мое слово. «Вы его не поднимете». – затем она сказала. – Думать надо было когда гулять ходили и пьянствовали. Тогда бы и Олеся жива была. – она снова уткнулась в подушку и зарыдала.

–Она никогда так не плакала. – тихо сказала Марья. – Я в первый раз вижу ее в таком состоянии.