Мой город 5. Инвалид

–Я сожалею лишь об одном. – прошипела Клавдия Ивановна на ухо Марьи, и прошипела снова. – Я сожалею лишь об одном, что родила Вас, Марья. – затем она вопросила с явным призрением. – Ну почему Вы не умерли? – затем она добавила. – Всего бы этого не случилось, и Олеся была бы жива, а ее ребенок не был бы отдан… – тут она замерла в полном оцепенении испуга. Она поняла, что чуть не проговорилась о том, куда она дела ребенка своей дочери, Олеси. И закрыв рот ладонью левой руки она встала и посмотрев в окно, заплакала. Она конечно сожалела о своем поступке, но по-другому она не могла. Оставить внучку у себя она не могла. Она ей напоминала об Олесе и о том, что с ней произошло, а отдать внучке своей дочери она не могла. Просто потому что считала ее виновной в смерти Олеси, и тем самым ненавидела ее. Она просто не могла себе представить, что ее внучку воспитает убийца ее дочери.

В это самое время Марья поняв, что самое время понять, куда делся ребенок Олеси, она спросила у Клавдии Ивановны:

–Куда был отдан?

Клавдия Ивановна тихо произнесла:

–Это вечное, «КУДА?» – она усмехнувшись сказала. – Разве это важно, куда? Важно другое, что с ним станется. – в этот миг лицо Клавдии Ивановны изменилось. Стало более мрачным и безжизненно-холодным. Она осознала, что произошло? На что она обрекла младенца. Может быть он попадет в хорошие руки и станет властителем мира. Может быть станет простым рабочем. И возможно его судьба не будет так сладка. Он станет бомжом или пойдет по наклонной плоскости и окончит свою жизнь в местах не столь отдаленных. Подумав об этом Клавдия Ивановна схватилась за голову, и воскликнула что было мочи. – Прости! Прости за все что я натворила. Прости что не уберегла.

Марья поняла, что эти слова предназначались Олеси. Ей, и только ей предназначались эти слова. Марья тогда поняла, нет, она была уверена на сто процентов, что сама Клавдия Ивановна, ее мать, не могла сама себе простить то, что она сотворила. Марьи казалось что ее охватила безумие. Метая мысли из стороны в сторону, она никак не могла прийти к однозначному решению. В ней сейчас боролись две «Я». Я – любящая мать, и я – всеми фибрами души ненавидевшая свою дочь и возможно саму себя. Ненавидевшая себя за то, что так и недоглядела за своими дочерьми. Она считала, что сделала для них все возможное и бросила их на произвол судьбы. Предоставила им самим себе, и вот что из этого вышло. Олеси нет в живых, а ее ребенок куда-то исчез, а Марья потеряла свои ноги. Может быть если она больше времени уделяла Марье, таково-то не случилось бы. Ее дочь Олеся Анастасиевна не поехала бы в город Раменское и осталась бы жива, а Марья не потеряла свои ноги. Она смотрела на Марью и на ее лице были видны ее слезы. Да, она осознала, что в происшедшем с ее дочерьми была и ее вина. Она была занята только собой, и в какой-то момент что-то упустила. Ее дочери пошли по наклонной плоскости. Марья подалась в неформалы, а Олеся, и это она осознала лишь сейчас, что она родила, но от кого? Этого она не знала. В этот самый момент в ее женский мозг пришла мысль: «моя дочь – проститутка. Она забеременела, но от кого? Этого я так и не узнала. Была ослеплена ее прилежным поведением, а в сущности, я ее и не знала вовсе. Кто она была не самом деле? Любящей дочерью или расчетливой стервой. Да, именно стервой. Ведь только стерва может претворяться любящим человеком при этом оставаясь стервой. Да, я не знала свою дочь Олесю, и это я сейчас понимаю». Тут она снова посмотрев на свою младшую дочь Марью, нагнувшись на корточки она сказала: – Мне очень жаль что все произошло так как произошло а не иначе. Может быть если б я уделяла Вам с сестрой больше времени трагедии не случилось бы. – она тяжело вздохнула словно сожалея о случившемся. – Но то что произошло не исправить. Я уделяла Олеси слишком много внимания. – откровенно призналась она. – Думала, что я ее знаю, а на самом деле нет, не знала.

Марья поинтересовалась:

–Это Вы о чем?

–Олеся со мной ничем не делилась, – сказала Клавдия Ивановна. – а я никогда не интересовалась о ее жизни. – затем она сказала. – Она забеременела и не сказала мне об этом. И лишь когда скрывать свою беременность стало невозможно, она сообщила мне эту новость. – она сделала паузу, затем продолжила. – Когда я поинтересовалась, кто отец? Она пожала плечами, сказав, что это ни так важно. – она сделав задумчивою паузу, предположила. – Я думаю, что она сама не знала кто отец ее ребенка.

Марья недоуменно вопросила:

–Вы маменька хотите сказать… – с дрожью предположила она. – что?

–Именно это я и хочу сказать. – ответила Клавдия Ивановна, а затем сказала то, что так боялась сказать вслух. – Олеся была проституткой. – она посмотрела в глаза Марьи, и спросила. – Вы знали об этом?

–Нет. – недоуменно ответила Марья. – Не знала.

Клавдия Ивановна удрученно сказала:

–Вот и я не знала. – затем она сказала. – Эта мысль пришла мне только что.

–Так может быть это только мысль, и ничего больше?