Мой граф де Бюсси (СИ)

         Реми сновал впереди, что-то кричал, отдавал слугам какие-то распоряжения, я плохо понимала что происходит. Меня раздели, растерли жидкостью с неприятным запахом все тело, закутали в мягкую ткань, положили в постель, накрыли несколькими одеялами сверху (не знаю, кто это делал, потому, что находилась все время где-то между сном и явью), напоили каким-то снадобьем, и я уснула, постепенно отогреваясь.

Глава 45

         Проснулась и, вытягиваясь в полный рост, под несколькими слоями одеял, понежилась в утреннем уюте. Хорошо быть дома, под защитой родных стен. Конечно, это не мои стены, а дом родной и теплый очень далеко от того места, где я сейчас находилась. Но Луи стал для меня всем, и его мир являлся теперь и моим.

         Прислушалась к почти полной тишине, но тут раздалось характерное копошение где-то в углу. Я сразу поняла, кто это карабкается ко мне, и оттого тихо засмеялась:

         - Роки, малыш, соскучился?

         Открыла глаза и увидела его совсем рядом, забавно пристававшего на задние лапки. Он сидел возле кровати, на полу, словно человечек, всматривался в меня умными глазенками, как бы спрашивая: "Все ли в порядке, дорогая?"

         - Иди сюда, мой хороший, - подала ему руку, и крысенок цепкими лапками быстренько на нее вскарабкался.

         От моих телодвижений проснулась Эльза. Оказывается, она спала у меня в ногах, на кушетке.

         - Сударыня! Ваш крысенок нашелся! - немного помятая от сна, девушка смотрела на меня с изумлением и где-то даже с восхищением.

         - Что, значит, нашелся?

         Эльза смутилась, а потом робко спросила:

         - Вы же не накажете Арвиля? Правда, ведь? Крыс нашелся, и вы не станете ругать мальчика?

         - А есть за что?

         - Нет, сударыня. Арвиль так переживал, искал везде, а ваш Роки, как сквозь землю провалился. Сбежал сразу же по вашему отъезду.

         - Роки, где же ты пропадал, проказник? - спросила я неугомонного дружка.

         - Госпожа, вы... позволите? Очень хочется обрадовать Арвиля. Мальчик, верно, весь извелся. Он как увидел вас вчера, весь побледнел и заперся у себя в комнате.

         - Подожди. Принеси воды и помоги мне одеться, а потом обрадуешь Арвиля. Думаю, что за эти несколько минут с ним ничего плохого не случится.

         - Хорошо, сударыня.

         Девушка вернулась с чашей и кувшином воды. Я спряталась за ширму, умылась, а потом, уже одеваясь, спросила:

         - Эльза, не знаете, господин де Бюсси уже встал?

         - Не знаю, сударыня. Вы вчера всех так напугали!

         - Вот как?! Чем же?

         - Вы не помните? Вы были, как неживая. Страх, какой, сударыня!

         - Правда?

         - Да. И только, когда господин Реми напоил вас травами, вы поблагодарили и уснули.

         - А господин Бюсси?

         - Не знаю, сударыня. Знаю только, что и ему худо было. Господин Реми подле графа все время был. К вам только раз заглянул, а потом снова к хозяину вернулся.

         - Вот как? Я сейчас к нему пойду, а ты беги к Арвилю, обрадуй его и принеси что-нибудь для Роки. Малыш, наверное, голоден.

         - Слушаюсь, госпожа Катрин.

         Я открыла дверь в комнату Бюсси и вошла на цыпочках, стараясь не потревожить его сон.

         Луи спал, разметавшись во сне. Темные прядки волос намокли и прилипли ко лбу, пот мелким бисером выступал на его висках. Я присела на край кровати, дотронулась рукой до любимого лица, её словно огнем обожгло. У графа был сильный жар. В комнату вошел Реми, он принес кувшин, из которого поднимались клубы пара.

         - Сударыня?! Как вы себя чувствуете?

         - Хорошо, господин Реми. Что с графом?

         - Господин де Бюсси сильно простудился: у него жар и, похоже, что идут долгие дни лечения.

         Герцогу Анжуйскому не спалось. Он молился, думал, грезил...сон бежал от него, на душе было крайне неспокойно. Словно бы ожидалось что-то, что может повлиять на его жизнь, нечто судьбоносное, непредвиденное и оттого пугающее его хрупкую душу.

         С тех пор как Бюсси его предал (а то, что граф отказался сопровождать герцога в Анжу, тот счел именно предательством), настроение его светлости оставалось прескверным, и даже очаровательная Габриэль не могла скрасить своим присутствием несколько часов проведенных с принцем в одной постели.

         Да, госпожа д'Эстре была полна очарования, её нежные женские прелести манили и притягивали восхищенные взгляды мужчин. Но, целуя Габриэль, такую податливую, доступную, герцог все время думал о той, что сумела отказать ему. Возможно, что красоту этих женщин нельзя сравнивать, каждая хороша по-своему, но запретный плод всегда слаще того, что находится в собственном саду. Насладившись вдоволь любвеобильной госпожой д'Эстре, принц в очередной раз загрустил и вспомнил, как уже бывало не раз, пусть короткие, но так дразнившие его воображение встречи с прекрасной Катрин.

         - И принес же черт этого Шико! - вздохнул дофин, когда в дверь постучали и на его возглас: " Кто там?", в приоткрытой двери показалась голова Орильи.

         - Это я, мой господин.

         - Что тебе нужно?

         - Мне? Ничего, сударь. Я лишь хотел сказать вам, что четверть часа назад возвратился господин де Бюсси.

         После этих слов, принц резко сел в постели:

         - Бюсси, вернулся. Какая хорошая новость, Орильи, - с хищной улыбкой произнес герцог, - Где он? В Лувре?

         - Нет, сударь. Граф у себя, во дворце.