Мой идеальный дракон

Арделия молчит. Может, драконий этикет запрещает ей препираться с братом при мэтре?

Но что значит, что я «не вполне человек»?! Это что еще за фокусы?

А мэтр обращается ко мне:

– Верена, попробуй поднять руку. Глаза держи закрытыми, иначе их может пронзить нестерпимая боль.

Я пробую, но рука не слушается.

– Продолжай попытки.

В какой-то момент мне удается напрячь мышцы и кажется, что рука немного шевельнулась.

Не кажется. Ралькарион тоже заметил:

– Мэтр, видите?

– Да. Молодец, Верена, продолжай. Сожми ладонь в кулак.

Пальцы и ладонь пронзают бесчисленные болезненные иголочки.

Мэтр говорит:

– Кровообращение восстанавливается, отлично. Верена, терпи и продолжай. Нужно целиком тебя поправить.

Я делаю все, что он приказывает.

Наконец, могу свободно двигаться, даже сажусь в постели.

Ужасно хочется открыть глаза, но мэтр запрещает. А потом обращается к драконам:

– Необходимо погрузить Верену в лечебный сон. Когда она проснется, зрение должно полностью восстановиться. К сожалению, я вынужден вас…

– Нет, мэтр. Покорнейше прошу немного отложить ваши дела до пробуждения Верены, – голос Ралькариона тверже скалы.

А я невольно сжимаюсь. Теперь постоянно кажется, что он оговорится и назовет меня Аурикой.

Неожиданно на глаза мне ложится плотная повязка, а затем мою руку кто-то перехватывает, и в сгиб локтя впивается игла.

Я пугаюсь, дергаюсь, но уже вижу облака.

Они прохладные и пушистые, но я не падаю и не плыву в них, а восседаю на Ралькарионе-драконе, крепко ухватившись за его костяные наросты и широко разведя ноги.

Твердая чешуя не холодит и не царапает, мы летим безмятежно, но как только я думаю, что управляю драконом, как он резко нагибает голову, и я проваливаюсь вперед.

Вниз.

Сдираю кожу на ладонях в кровь и все равно падаю.

Стремительно лечу вниз с гигантской высоты.

Меня никто не подхватывает и не вздергивает за шкирку.

Я несусь все быстрее.

Внизу пустота. Голая выжженная земля.

А когда до нее остается ничтожное расстояние, передо мной внезапно всплывает чужое огромное лицо.

Мужское, удлиненное, с поразительно красивыми чертами и огромными чуть раскосыми зелеными глазами.

Красоту мужчины портит лишь выражение сильного страдания.

А меня душит и рвет осознание его любви ко мне.

Той, которая высшее счастье и мрачнейшее проклятие.

Больной, горькой, невозможной и потому безумно сладкой любви.

***

Что это еще за хмырь?!

В ужасе я распахиваю глаза.

Вижу стрельчатый свод, выполненный в песочных, бордовых и темно-коричневых тонах.

Поворачиваю голову: у постели Альнара.

Я прозрела, или она мне снится?

– С пробуждением, госпожа. Как вы себя чувствуете?

Уффф…

– Неплохо, Альнара. Тебя вижу. Слышу. Двигаться могу, – проверяю.

В самом деле чувствую себя так, будто хорошо выспалась.

А вот сон был крайне подозрительный.

И мне ужасно хочется сравнить мужчину из сна с драконами. Он явно не человек, но и на Ралькариона не похож. Ну, другое строение лица что ли. Менее строгие черты.

Или у драконов тоже бывают относительно мягкие лица?

Я осматриваюсь вокруг: дорогое дерево, каменья, золото. Роскошные драпировки, столики и кресла по периметру зала. Высоченные узкие окна с широкими каменными подоконниками, украшенные занавесями.

Ралькарион сказал, что это его покои…

Но… тут все как-то очень пышно и вообще нет специфических мужских вещей.

Ладно, в покоях дракона на Синей скале их тоже не было, но в этих проще представить девушку, чем мужчину.

У меня очень нехорошее предчувствие. И вот этот балдахин мне тоже не нравится.

А за стеной я слышу голоса.

Затем боковая дверь распахивается, и в зал друг за другом входят Ралькарион, незнакомый седовласый мужчина и высокая, по плечо огромному Ралькариону, девушка в узком сине-белом платье, подхваченном поясом под грудью и ниже спадающем свободными складками.

Тааак.

Аккуратно их разглядываю.

У всех высокие выраженные скулы, длинные лица и в целом резкие черты.

У девушки белоснежные волосы, и, как и у Ралькариона, он высоко приподняты надо лбом и откинуты назад, спускаясь мягким водопадом. Никаких украшений в ее волосах нет.

Если они все – драконы, то мужик из сна от них явно отличается.

Арделия и Ралькарион вообще очень похожи, хотя она совсем не мужественная. Она выверенно изящная и скульптурно красивая. Очень красивая.

Седовласый мужчина обращается ко мне, и я узнаю голос мэтра.

– Сейчас я осмотрю тебя, Верена. Не бойся. Вставай.

Интересно, почему все мужчины-драконы говорят мне не бояться?

Хотя они правы: я боюсь.

Но послушно откидываю одеяло и встаю с постели.

О, как мило: я одета не в деревенское, в котором влетела в стену, а в какое-то очень милое розовое платье с оборками. Такое же изящное и дорогое, как платья из замка на Синей скале.

И сапожки для меня приготовлены новые и замечательные.

Интересно, это Альнара позаботилась или Ралькарион? Хотя Альнара без драконовой воли ничего не делает.

Спасибо, Карион, за то, что я не выгляжу рядом с твоей сестрой, как оборванка. На сердце немножечко теплеет.

Мэтр поднимает руки на уровень повыше моей макушки. И меня будто касается невесомая, но неприятно липкая паутина.

– Не дергайся и расслабься. Потерпи.