Мои южные ночи

На поиски Буни у меня ушло несколько месяцев. Это казалось невероятным, что в наше время, когда практически любого человека можно за пару минут найти с помощью поисковых сетей в интернете, похищенная собака может кануть бесследно. Первым делом я, конечно же, обратилась в полицию, подключила всех имевших отношение к питомникам МВД знакомых, с которыми пересекалась по работе. Таскала на встречи со следователем Сергеевым, плечистым парнем с ранними залысинами, Лизу, которая подтверждала, что мою девочку забрала особа в камуфляжной куртке.

Я, конечно же, понимала, что моя бывшая свекровь – женщина хитрая и расчетливая – приняла какие-то меры к тому, чтобы вину ее невозможно было доказать. И следствие действительно тянулось и тянулось долгие месяцы. Создавалось ощущение, что никто, включая сотрудников полиции и работников питомников, просто не хотел связываться с Тамарой Андреевной.

Лишь в начале осени мне удалось по своим каналам выйти на охранника питомника, в котором работала моя бывшая свекровь. И тот согласился мне помочь.

Я подъехала к питомнику поздно вечером, созвонилась по мобильному с Михаилом – так звали этого отзывчивого человека, – чтобы убедиться, что никого из инструкторов и дрессировщиков на территории не осталось. И, получив добро, вылезла из такси, наказав водителю меня ждать, и пошла к воротам. В груди у меня надсадно ныло, сердце, словно сбесившись, то затихало, то начинало скакать и колотиться как сумасшедшее. Я уже предвкушала, как увижу Буню, прижму к груди мою бедную настрадавшуюся девочку. Интересно, какая она стала? Сильно ли выросла? Не забыла ли меня? Последний вопрос, конечно, был риторическим. Я нисколько не сомневалась, что Буня помнит меня и ждет.

О том, как я буду забирать Буню из питомника, я пока не думала. Наверняка пришлось бы звонить Сергееву и признаваться, что я затеяла собственное расследование, неудовлетворенная результатом его работы. А впрочем, я очень хорошо понимала, что, если нужно будет, устрою скандал, подниму шумиху в прессе, но не оставлю мою собаку здесь.

Михаил, оказавшийся мрачноватым мужиком со вспоровшим левую щеку старым, багровым шрамом, встретил меня у ворот и буркнул:

– Ну, пошли, что ли. Только быстро. И без шума.

И я пошла за ним к вольерам, где держали собак. Те, учуяв меня, начали беспокоиться, лаять, рычать. Уже сгущались сумерки, и я щурилась, вглядываясь в метавшихся за решетками псов, пытаясь высмотреть среди них мою Буню. Но Михаил коротко качнул головой.

– Сюда не гляди, эти здесь давно. За последние полгода поступили только трое, двое из них – кобели. А у тебя, как я понял, сучка.

– Да, – кивнула я.

– Значит, только одна подходит, – подытожил Михаил и быстро зашагал в сторону нужного вольера. Я шла за ним и невольно комкала в пальцах полу рубашки. В горле пересохло, я попыталась откашляться, подавилась воздухом, снова пошла вперед. И едва не впечаталась в мощную спину резко остановившегося Михаила.

– Ну, смотри. Твоя? – обернулся ко мне он, указывая на вольер.

Я шагнула к нему и… В первую минуту мне в самом деле показалось, что это Буня. У собаки, настороженно смотревшей на меня из-за решетки, были те же умные круглые глаза, веселые рыжие подпалины и острые уши. Конечно, она была больше Буни, но ведь и та уже должна была подрасти. Я рванулась к решетке, забывшись, больно ударилась ладонями о прутья. И собака, вдруг агрессивно зарычав, бросилась на меня и хватанула бы за пальцы, если бы Михаил, дернув меня за шиворот, рывком не оттащил от решетки.

Нет, это была не Буня. Я поняла это по тому, как злобно она набросилась на меня, явно не узнавая. Но теперь уже разглядела и другие несходства: у нее не было белесоватого пятнышка на груди, и нос был не таким острым и хитрым, и глаза смотрели не так пристально. И, самое главное, номер, номер на ухе не совпадал. Нет, это была не моя Буня, я теперь знала это точно.

Да и глупо было ожидать от такой дальновидной умной сволочи, коей была моя экс-свекровь, что она оставит собаку в своем питомнике, не попытается спрятать понадежнее. Слишком опасно, слишком легко найти. Наивно с моей стороны было столько времени искать выходы именно на этот питомник, когда сразу можно было предположить, что Буню я тут не найду. Теперь же все нужно было начинать сначала.

– Нет, это не она, – сказала я и, повесив голову, побрела прочь.

Михаил догнал меня во дворе, заворчал:

– Куда тебя несет? Я и так головой рискую, что посторонних на территорию пустил, а она убегает еще. – Пару минут он молча шагал рядом со мной, а затем, покосившись на меня, сказал грубовато: – Ну, чего так убиваешься-то? Возьми себе другую собаку, делов-то.

– Спасибо за совет, – пробормотала я, не оборачиваясь на него.

Уже у самых ворот он снова меня остановил.

– Подожди… – посмотрел себе под ноги, потом куда-то поверх моей головы, на забор, и, наконец, выдал неловко: – Ладно, есть у меня кореш – в другом питомнике служит. Так уж и быть, дам ему твой телефон. Может, поможет чем.

– Спасибо, – силясь улыбнуться, произнесла я.

И Михаил смущенно отмахнулся: