Мой хвостатый друг

Очнулась, сидя на кровати в знакомой спальне. Вздохнула и потерла лицо. Кажется, посетило видение — первый признак наступающего безумия. Со временем такие вещи участятся и выбраться будет все сложнее. Упала головой на подушку, подавляя желание разреветься: противный страх вдруг захватил все существо. А потом он уступил место бессильной ярости, и Коне захотелось что-нибудь сломать. Почувствовать под кулаком хруст навсегда теряющего форму предмета. Все коту под хвост! Мечты, будущие годы, обучение, да вся жизнь, в конце концов! За что? Что она сделала этим мармалльским выродкам? Шмыгнула носом и тяжело сглотнула. Ничего, последние разумные силы она непременно потратит на проклятье. И не для кого-то одного, к чему мелочиться, для всех! Никто не уйдет обиженным!

Встала с кровати и как была, в рубахе, распахнула окно. Насколько помнила, эта комната смотрела в сад. Они с Плагосом приехали в дом его дяди Кролоса накануне вечером. Решили отдохнуть здесь немного перед человеческими землями. Нруселям требовался хотя бы день в покое, а Кону даже с кристаллом утомляла дорога. Плагос утверждал, что совместная постель помогла бы лучше, но последнее, чего хотелось Коне, — спать с мармаллом. Злость и обида оказывались сильнее других аргументов. Впрочем, от Плагоса ее состояние не укрылось, и он не настаивал. Был тише воды и ниже травы. Старался вести себя как обычно: много шутил, развлекал разговорами и красотами мармалльской земли. Всячески пытался сделать вид, что ничего не произошло. Собственно, все было верно: для него и впрямь ничего не случилось. Что до других, то у наследника Тиасов, похоже, и своих забот хватало, а на бесхвостую девку было просто плевать.

Посмотрела на солнце. Судя по всему, она пробыла в забытье до обеда. Вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться. Дальше будет только хуже, со временем разум перестанет работать и между видениями, и нет смысла тратить его остатки на злость, надо искать выход.

Знакомо запела птичка. Кона повернулась на звук и увидела Плагоса с клеткой на одной из скамеек сада. В руках у наследника Тиасов был напоминающий деревянную флейту инструмент. Когда пташка замолкала, Плагос играл, заполняя тишину нежными живыми звуками. Чародейка улыбнулась. Злость немного отпустила. Закрыла глаза, вслушиваясь в сладкоголосые переливы. Если бы не знала, что спутник тоже играет, точно бы списала всю красоту на птичку.

Не взялась бы сказать, как долго простояла у окна, но вскоре пташка устала и мелодия прекратилась. Плагос подошел ближе и встал под самым окном.

— Я уж не надеялся, что проснешься до вечера, — с улыбкой сообщил он. — Мы так старались, а ты пропустила большую часть.

— Не спала, — покачала головой Кона. Хотелось хоть с кем-то поделиться своей бедой, отпустить страх, а кроме Плагоса, вокруг никого не было. — У меня было видение. Первое и, полагаю, не последнее.

Веселье наследника Тиасов как рукой сняло. Нахмурился, прикусил губу и покачал головой.

— Я сейчас к тебе поднимусь, — произнес он не терпящим возражений тоном.

Кона только руками развела. Зачем? Все равно ничем не поможет. Поискала глазами платок, чтобы накинуть на плечи. Плагосу, конечно, нет до нее дела, но дразнить его не стоит.

Не успела. Ворвался в комнату, словно вихрь. Кона прищурилась, припоминая, запиралась ли вчера, но наследник Тиасов прижал ее к себе и мысли куда-то разбежались. Захотелось пореветь, уткнувшись в знакомую грудь.

— Мне страшно, — прошептала, вдыхая привычный запах листвы после дождя. — Не хочу во тьму.

— Ты туда не попадешь, — заверил ее Плагос. Погладил по голове и посмотрел в глаза. — Клянусь!

Кона тяжело сглотнула и отвела взгляд. К чему клятвы, которые невозможно выполнить? Мальчишеская бравада, и только.

— Не надо слов, — выдохнула она, снова утыкаясь ему в грудь, прячась в его объятьях от грустных мыслей. — Они ничем не помогут.

Плагос промолчал, только прижал сильнее. Закопался пальцами в ее шевелюре и нежно помассировал голову. Кона облизнулась. Стук его сердца успокаивал и навевал совершенно ненужные воспоминания о ласках наследника Тиасов. О его жадных поцелуях, бесстыдных руках и хриплом шепоте. А еще о полном тепла взгляде. Аль никогда не смотрел так. Он всегда взирал будто свысока и, даже целуя, словно делал одолжение. «Просто Аль не притворялся другом, — услужливо подсказал разум, — не было необходимости. Ты и так принадлежала ему с потрохами».

Вздохнула, пытаясь унять подступающий гнев. Если ты наивная дура, то никакое благословение матери не поможет! Высвободилась из объятий — отчего-то рядом с Плагосом стало холодно — и отступила на шаг.

— Уходи! Хочу побыть одна.

— Нет, — он покачал головой, возвращая Кону в объятья. Продолжил так же твердо, как и до этого обещал прийти: — Сейчас ты оденешься, мы перекусим и выйдем погулять в саду. Не позволю тебе сидеть взаперти. Пока ты жива, вполне разумна и незачем хоронить себя раньше времени.

— А если я не захочу? — нахмурилась Кона. Злость опять отступила, но настроение лучше не стало.

— Значит, я одену тебя сам и мы пойдем гулять без завтрака.

— Не буду есть…