Мой хвостатый друг

— Подождут, — прошипел мармалл, оторвался от животного и рывком привлек чародейку к себе. — Ваши сколько наших женщин попортили? И нам немного можно…

Кона попыталась вырваться, но куда там. Сильные руки сжимали так, что было трудно дышать. По спине пробежал противный холодок: здесь даже кричать бесполезно, никто не станет ей помогать. Краем уха уловила шаги и покашливание. Очнулся второй.

— Меня ждут, — зацепилась за последнюю соломинку Кона. Может, мармаллы уймутся, если они будут знать, что ее имеет кто-то другой?

Тот, что сжимал, ослабил клещи и отстранился. Потянулся к вырезу рубахи Коны и дернул вниз. Послышался треск рвущейся ткани. Чародейка зажмурилась и мысленно собралась в комок, умоляя пространство заступиться.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала она еле слышно, когда второй мармалл схватил ее за плечи со спины. — Я не хочу.

— Тебя никто не спрашивает, — пробурчал незнакомец, дорывая скрывающую грудь одежду.

Коне захотелось плакать. Хорошо, если ее просто поимеют, но, похоже, у ребят на нее далеко идущие планы, могут и покалечить. А потом промелькнуло: может, лучше так, чем постепенно накатывающее безумие?

Мармалл покончил с одеждой, бесцеремонно схватил Кону за грудь и сжал. Сильно, будто сок собрался выжать. Дыхание перехватило от боли. На глазах выступили слезы, и чародейка подумала вдруг, что если ее убьют, пусть сделают это хотя бы быстро.

Вдох-выдох, выдох-вдох, и боль отступила. В груди будто застряла огненная точка. Нет, не там, где лапал мармалл, а там, где висел подаренный отцом амулет. Тот самый, что должен был защитить от хвостатых в случае чего.

Кона поймала взгляд незнакомца. Он успел отступить на шаг. В его глазах читались смятение и страх. А потом обзор загородило невесть откуда взявшееся пламя: синее, ледяное, пробирающее до самых костей. Будто дыхание разгневанного горного монстра. Мужчина завизжал — как-то истошно, слишком по-женски. Хватка второго ослабла, и пламя тут же пропало. Зато в вечерних сумерках Кона четко отличила догорающую фигуру. Сработал отцовский подарок! Обернулась ко второму незнакомцу поинтересоваться, не хочет ли он горячего мышиного тела, но тот уже огибал ближайший дом, улепетывая. «Не хочет», — с каким-то странным удовлетворением отметила Кона и запахнула порванную рубаху. Направилась к нруселю. Бедняга, конечно, испугался, но кусок сахара должен вернуть его в реальность. А там и до возможности продолжить путь рукой подать. Надо спешить, не ровен час беглец приведет помощь. Да и торговка, скорее всего, видела происходящее.

Нрусель никак не хотел двигаться. В ход пошел уже третий кусок сахара, а животное только трясло головой, фыркало, хрустело вкусняшкой и не собиралось никуда идти. Кону снова охватывал страх. Бросить нруселя нельзя, без него путешествие займет слишком много времени, но и медлить тоже опасно. Ясно как день, тут ей не рады и терпеть долго не станут. Кона погладила товарища за ухом и почти взмолилась.

— Ну же, мальчик! Очень надо ехать.

Нрусель задорно фыркнул и потянулся к ее сумке, давая понять, что не откажется от еще одного сладкого кусочка. Чародейка покачала головой, но нырнула рукой за сахаром. Протянула животному:

— Это последний.

Нрусель только дернул мордой в ответ, будто говоря: «Это мы еще посмотрим». Коне захотелось выть от бессилия. Плагосу эти ушастые хитрецы покорялись с радостным повизгиванием, а из нее вечно вили веревки. Уткнулась нруселю в бок и постучала об него головой.

— С ними надо строже, — откуда-то из-за спины раздался знакомый голос. — Они должны понимать, кто из вас хозяин.

Вздохнула с облегчением. Да, предатель и обманщик, но с ним хотя бы безопасно. Или кажется, что безопасно. Зажглись магические огни, и Кона увидела Плагоса верхом на нруселе.

— Тебе и впрямь нужна новая рубаха, — подытожил приятель, спешиваясь. — Хотя мне страшно нравятся открывающиеся виды. Узнаю много интересного о природе бесхвостых.

— Вот только не говори, что тебе тоже хочется поиметь человеческую мышку, — тяжело вздохнула Кона. Теперь, когда пришел Плагос и страх утих, воздух вокруг навалился с удвоенной тяжестью.

— Безумно хочется, — сознался наследник Тиасов и вымученно улыбнулся. — Но я пришел не за этим. Думал защитить тебя, но вижу, что это мой народ нуждается в защите. Дочь Щура Дормета справилась сама.

А потом приблизился и заключил чародейку в объятия. Не стала вырываться. Злилась и не доверяла, но Плагос был единственной знакомой частицей на чужой земле, и Кона цеплялась за него как за последнюю возможность попасть домой.

— Прости меня, — прошептал он, — пожалуйста. Я и впрямь хотел отдать тебя им на растерзание, но передумал, когда увидел твою книгу. Просто предупредить не успел. Не знаю как, но мы все исправим.

— Возьмешь меня к себе домашней зверюшкой, когда я окончательно свихнусь? — горько усмехнулась Кона. Разумом отчего-то завладели тоска и безысходность.

— Прекрати! — оборвал чародейку Плагос. — Несешь несусветную чушь.