Мой хвостатый друг

— И что, твое извинение вернет мне разум? Или уменьшит мучения, когда меня начнет покидать магия? — она подскочила с кресла и отошла на три шага от собеседника. В глазах ее застыли слезы. — Я отлично помню, что происходило с отцом… Мерзкие, мерзкие твари!

А потом в два прыжка оказалась рядом с Плагосом и, схватив его за плечи, посмотрела в глаза.

— Ты ведь все знал, да? Знал, когда притворялся другом, когда приставал с задушевными беседами… Когда имел меня, в конце концов! Ты знал, что так будет… Что я тебе сделала?

Плагосу стало не по себе. Захотелось схватить ее в охапку, прижать к себе и еще раз просить прощения.

— Надо поужинать, сварить новое зелье, видел, у тебя остались цветы воскрешения, а потом подумаем, как можно тебе помочь, — произнес он, стараясь казаться спокойным.

— Никак, — Кона отошла и скрестила руки на груди. Смерила таким взглядом, что наследник Тиасов вспомнил защитное заклинание. Еле сдержался, чтобы не применить, пусть даже самое простое. — Книгу восстановить нельзя. А создать новую невозможно.

— Есть же записи, — возразил Плагос.

— Целых три, — подытожила чародейка. — В одной из них говорится, что маг расплатился за книгу десятком лет жизни, а двое других просто умерли в процессе создания. Это невероятно обнадеживает.

— Пойдем к столу, — поспешил закрыть неудобную тему Плагос. Не знал, что можно сказать. И чем утешить тоже.

— Не хочу есть, — покачала головой Кона. — Пойду погуляю по городу, — залезла в сумку и достала остатки цветов воскрешения. — Рецепт, думаю, знаешь. Сгодятся, пока не завяли окончательно. Не собираюсь тратить остатки магии на очередного козла. Это вам обещали что-то за отвар, вы и суетитесь.

— Дождись меня, — попросил Плагос и сам удивился тому, как хрипло звучал его голос. — Погуляем вместе. Пожалуйста…

Отчего-то охватило дурацкое предчувствие, что Кона уйдет в любом случае. Чародейка покачала головой:

— Мне нужна новая рубашка, тут мужское присутствие ни к чему.

Развернулась и тоже исчезла за дверью. Плагос не стал останавливать: из дворца ее не выпустит заклинание, Кона поплутает, успокоится и вернется. А он, может быть, к тому времени найдет слова извинения. Если, конечно, их вообще можно найти.

Отправился в столовую сказать дяде, что вместо ужина займется отваром. Кролос выслушал его объяснения и нахмурился. С советом всегда были разногласия, но сейчас, похоже, он обещал выйти из-под контроля. Ничего хорошего это не сулило. Вот-вот будет подходящий для посвящения момент, а в умах знати нет единства. Плагос только рукой махнул: слова Коны занимали все мысли и ни о чем другом думать просто не мог.

Вернулся в комнату для зельеварения. Сполоснул котел, развел огонь и закипятил воду. Добавлял травы, помешивал, пел нужные слова. А к концу перелил готовое варево в специальную флягу. Посмотрел в окно и понял, что стемнело. Закрыл глаза, обращаясь к изумрудному камню поиска. Сейчас найдет Кону и заставит-таки эту несносную девчонку поесть. Камень, однако, покружив над ладонью будто в хороводе, никакого ответа не дал. Плагос выругался и второй раз за день помчался к коменданту. Если Кона каким-то чудесным образом ушла из дворца, тот должен знать, хотя бы куда она направилась.

Глава восьмая

Кона подгоняла нруселя по засыпающему городу: по пустеющим улочкам с редкими фонарями и затихающей торговлей, мимо торопливых припозднившихся прохожих. Полутьма была на руку, никто не различал во всаднице человека. Кона радовалась как ребенок: ей удалось просочиться из дворца вместе с каким-то лавочником. Комендант открыл для него проход и отвлекся. Не будь этого визитера, так бы и плутала в гостях у Плагоса до скончания века. Хорошо, что получилось остаться одной. Никого не хотелось видеть, нужно было освежить голову и подумать, как жить дальше.

Примерно помнила направление, осталось только выехать из города, выбрать дорогу поглуше и постараться добраться живой до границы. Понятия не имела, как воплотить план, но сейчас нырнуть в неизвестность казалось правильнее, чем брать в компанию Плагоса. Произошедшее еще рисовалось страшным сном, который вот-вот закончится, а присутствие наследника Тиасов только разрушало иллюзию.

Пахло влажной травой и остывающим камнем. Темнело, и душу тоже заполняла чернота. Кона отгоняла мысли о предстоящем сумасшествии, но отлично помнила: между пропажей книги отца и его окончательной потерей разума прошла пара месяцев, не больше. Абсолютно безумным Щур Дормет, конечно, не стал, случались проблески, но с каждым днем они делались все короче. Она слабее отца, значит, должно накрыть где-то через месяц. Месяц, за который Кона либо соберет силы на новую книгу, либо должна будет смириться с погружением в бездну небытия.

Вспомнился отец. В один из тех волшебных вечеров, когда он недолго был прежним собой: великим магом, жестам которого покорялись даже горы. Они с сестрами сидели у костра, жарили картофель на палочках, и, глядя на родителя, Кона осторожно спросила:

— Там, вдалеке от нас, чем ты обычно занимаешься?