Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели…

В какое-то время словечко «киберпанк» стало модно употреблять к месту и не к месту – лепить, словно красивый ярлычок, на самые разные произведения музыкального и кинематографического искусства. Так, в одной из журнальных рецензий мне довелось прочитать опрометчивую фразу о том, что «Матрица» – это ни много ни мало «типичный фильм в стиле киберпанк». В этом утверждении две откровенные глупости. Во-первых, до «Матрицы» был всего один фильм, который имел непосредственное отношение к упомянутому литературному стилю, а значит, о какой-либо типичности говорить просто рано. Во-вторых, фильм «Матрица» вряд ли может быть отнесён к киберпанку, поскольку киберпанк не модное словечко из лексикона молодёжной прессы, а литературный стиль с совершенно конкретными рамками…

Впервые о киберпанке заговорили в начале 80-х, когда в журналах вышло несколько рассказов молодых писателей, объединённых не только общей тематикой, но и целым рядом стилистических приёмов. Для них был характерен жёсткий, динамичный сюжет экономического детектива, развивающийся на фоне урбанистического и высокотехнологичного будущего, в котором ведутся «войны корпораций» за новые технологии и наивысшей ценностью считается информация, а люди превращаются лишь в её носителей, «усовершенствованных» с помощью генной инженерии и трансплантации в тела сложных механизмов и органов животных. Произведения эти так или иначе обыгрывали понятие виртуальной реальности, мира, смоделированного суперкомпьютерами и ставшего для героев не менее вещественным, чем агрессивный мир вокруг. Всё это, однако, было не самоцелью произведения, а лишь его первым уровнем и открывало перед авторами необычайно широкий простор для сугубо эстетических экспериментов и семантических игр. Эти произведения насыщены множеством аллюзий и ассоциаций из самых разных областей человеческой культуры: классической и современной литературы, живописи, музыки и кино, истории религии, различных философских и социологических теорий. Таким образом, произведение превращается в элегантную забаву интеллектуалов, слегка напоминающую «Игру в бисер» Германа Гессе.

На русском языке вышло три романа «киберпанка номер один» Уильяма Гибсона: «Нейромант», «Граф Ноль» и «Мона Лиза Овердрайв», а также подборка рассказов «Сожжение Хром». Его друг и соратник Брюс Стерлинг пока представлен только романом «Схизматрица» и несколькими рассказами в периодике, в первую очередь – в журнале «Если». Киберпанки второго поколения: Руди Рюкер, Пэт Кэдиган, Льюис Шайнер, Пол Ди Филиппо – русскоязычному читателю либо неизвестны совсем, либо очень уж фрагментарно.

Кинематограф, всегда чутко реагирующий на всевозможные стилевые нововведения, не мог остаться равнодушным и к этому. В 1995 году появилась первая экранизация Гибсона – фильм «Джонни Мнемоник» (режиссёр – Роберт Лонго), снятый по мотивам одноимённого рассказа. Несмотря на то что сценарий писал сам автор, фильм потерпел полный провал: и с точки зрения кинематографа он оказался слабым, и оригинальной стилистике литературного первоисточника соответствовал лишь формально. Даже присутствие таких звёзд, как Киану Ривз и Дольф Лундгрен, и культовых музыкантов Ice-T и Генри Роллинза не спасло прокат.

А между тем двумя годами раньше был поставлен телевизионный мини-сериал «Дикие пальмы», состоящий из шести серий и вышедший на видео на двух трёхчасовых кассетах. Фильм не имел литературной первоосновы: он был снят по оригинальному сценарию Брюса Вагнера, как водится, на телевидении, несколькими режиссёрами (П. Хьюитт, К. Гордон, К. Бигелоу и Ф. Джоану), однако под пристальным взором того же Вагнера, а также Оливера Стоуна, выступивших в роли продюсеров. «Энциклопедия научной фантастики» сравнила этот фильм с культовым сериалом Дэвида Линча «Твин Пикс». К тому же именно это экранное произведение удивительным образом оказалось близко сложной стилистике киберпанка. Особую пикантность придаёт фильму появление в одном из коротких эпизодов самого Гибсона – с ним в первой серии на вечеринке, посвящённой презентации нового открытия в области «виртуальной реальности», знакомят главного героя, исполняемого Джеймсом Белуши. Писателя представляют одной короткой фразой: «А это Билл Гибсон, парень, который всё это придумал!» Возникает справедливый вопрос: «Что – всё?» Никакого отношения к презентуемому открытию этот высокий молодой человек в круглых очках не имел, более того, ни разу больше на экране не появился. Переводчики телеканала «НТВ», показавшего этот сериал, видимо, оказались в полном недоумении и фразу попросту опустили, оставив без перевода, а имя так просто переврали. Ответ же на этот вопрос был сравнительно прост, однако находился он за пределами сюжета фильма – в само́м социокультурном пространстве, с которым как истинные постмодернисты так любят играть все писатели-киберпанки. «Этот парень» придумал стиль, в котором снят этот фильм!