Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели…

Ключик к правильному пониманию этой ленты может скрываться в романе Роберта Хайнлайна, который неоднократно переводился на русский язык и выпускался массовым изданием под названиями «Космические рейнджеры» и «Звёздная пехота». Книга вышла в 1959 году и вызвала скандал в литературных кругах. Прогрессивные люди – среди них Гарри Гаррисон и Роберт Шекли – обвиняли Хайнлайна в пропаганде милитаризма и даже фашизма. Блюстителей демократии и политкорректности возмутили казарменная романтика произведения и сам мир будущего, в котором статус гражданина вместе с избирательным правом имеет только тот, кто прошёл военную службу. При этом писатель совсем не порицает и не высмеивает этот мир и этот строй – он рисует его спокойно и отстранённо, более того, иногда невольно любуется его жестокой, варварской красотой. Роберт Хайнлайн не стал оправдываться – спустя два года он выпустил роман «Чужак в чужой стране», который немедленно стал культовым произведением всех пацифистов и хиппи и открыл ворота сексуальной революции… Писатель доказал всему миру, что его творчество вне политики и что он руководствуется исключительно эстетическими соображениями.

Почему же голландский режиссёр Пол Верховен выбрал для экранизации именно этот скандальный роман? Ответ во фразе, которая неоднократно звучит в его фильмах, от голландской ленты «Необузданный нрав» до «Звёздного десанта»: «На войне и в любви дозволено всё». Режиссёр последовательно исследует поведение человека в экстремальных ситуациях. Он вскрывает те черты человеческой сущности, что в спокойное время принято прятать. При этом он как бы искушает зрителя… Тебе это поведение моих героев кажется аморальным? А теперь? И теперь тоже? Посмотри, но ведь они в сложившейся ситуации не могли поступить иначе. А как бы поступил ты сам, дорогой зритель?..

Яркий тому пример – фильм «Плоть и кровь». Девушка королевских кровей поочерёдно живёт то с принцем, то с главарём разбойников и поочерёдно предаёт то одного, то другого. Ну и что, что это Средневековье… Фильм взрывает изнутри все устои романтического кинематографа.

Вышедшим в 2000 году фильмом «Невидимка» (вольная экранизация романа Герберта Уэллса) Верховен как бы хочет сказать: «Монстром может стать каждый». Неслучайно ужас этого фильма не прилетел из космоса и не восстал из ада, а был выращен в обыкновенном научном коллективе. На глазах у зрителя талантливый, но чудаковатый учёный становится инфернально жестоким убийцей…

Вернёмся к «Звёздному десанту». Этот фильм – о фашизме с человеческим лицом. Конечно, его не поняли американцы, знакомые с этим явлением общественной жизни из книжек и фильмов. Верховен знает фашизм не понаслышке. Доказательство тому – снятая ещё в голландский период картина «Оранжевый солдат» (1977), прославившая тогда молодого голландского актёра Рутгера Хауэра. Картина эта – яркое антифашистское произведение, повествующее о германской оккупации Голландии и борьбе с ней.

Нынешний Верховен не так прямолинеен. Он вновь искушает своего зрителя. Ты ведь против фашизма? Но посмотри, как это красиво! Посмотри, как здорово быть винтиком в огромной, слаженно работающей машине! Как приятно чувствовать рядом плечо боевого друга и понимать, что каждый находится на своём месте и каждый необходим! Такого сладостного чувства не даёт демократия, при которой каждый сам за себя и против всех (лишь Бог один за всех). Этим ощущением способен одарить только тоталитаризм…

Фильм Верховена пропитан казарменной романтикой, но её там не больше, чем в произведениях соцреализма… Режиссёр показал опасное обаяние тоталитаризма. Он на примере каждого зрителя продемонстрировал, что и фашизм – это не где-то далеко, за океаном. Он – в каждом человеке, вне зависимости от национальности и вероисповедания. Фашизм может быть красив и привлекателен. Фашистом может стать любой…

Американцы проглядели это предостережение. Они привыкли видеть фашизм в ком-то другом. Проглядели его и наши соседи. Не проглядеть бы его нам. Особенно нам, особенно сейчас…

2. Дон Румата на Второй чеченской

Когда-то, когда я был юн и склонен видеть мистическую подоплёку в событиях окружающей жизни, я написал цикл рассказов «Тонкие связи». Там были такие слова: «Он уже давно понял для себя или просто придумал, что кроме явных, причинно-следственных, существуют ещё необычные, тонкие связи. Они невидимо, но крепко связывают людей, предметы, события; и порвать их, пожалуй, невозможно. Тонкие связи незаметно держат весь мир».