Мой любимый бета (СИ)

Через некоторое время он приносит с кухни финики и бутылку безумно дорогого вина. Джон точно знает, что не покупал вино, значит, Шерлок подумал и об этом, когда готовился к Рождеству в «узком семейном кругу». Возможно, врачи не одобрили бы употребление спиртного сразу после ранения, но Джон сам врач, и вполне может определить свою норму. Они пьют вино, Шерлок рассказывает о каком-то давнем деле, которое до сих пор не дает ему покоя, а Джон просто наслаждается домом и любимым голосом. Они проводят удивительно хороший день на Бейкер-стрит: пьют вино, едят наскоро приготовленную Шерлоком пищу (очень даже неплохую), валяются в обнимку на диване, смотрят какие-то глупые рождественские фильмы по телевизору и дремлют, убаюканные присутствием друг друга. Исключительно нетипичный день для обоих – Шерлок не бежит на расследования, Джон не опаздывает на работу, и оба наконец-то в открытую демонстрируют то, что чувствуют, не прикрываясь полуправдами и дружеским участием. Когда вечером они отправляются спать в одну постель, это становится логичным завершением дня. Джон еще плохо себя чувствует, чтобы заниматься активной сексуальной жизнью, но целоваться и осторожно обниматься им никто не запрещает. Шерлок, собственник, как все альфы, просто подгребает Джона к себе и засыпает, уткнувшись носом в его макушку, зажав в руке жетоны Джона, и Джон чувствует себя счастливым. Ему больше не о чем просить Бога, Санта Клауса, судьбу, главное чудо в его жизни случилось. Теперь он просто боится сглазить, все испортить, потерять то, что едва обрел. В голове крутятся слова Лестрейда о том, что у каждого альфы где-то есть свой омега, и едва они встретятся, любовь к кому-то другому испарится, оставив лишь половое влечение. Джон не верит этому и боится этого, противореча сам себе. Как можно бояться того, во что не веришь? Но любовь – такое иррациональное чувство, что все страхи, связанные с ней, носят также иррациональный характер. Джон просто боится потерять Шерлока. Он знает, что вряд ли сможет прийти в себя и восстановиться. Рано или поздно, если это случится, выходом ему будет лишь браунинг у виска. Рано или поздно. Джон не хочет об этом думать, но продолжает ковыряться в деструктивных мыслях, с неким мазохистским болезненным интересом. Джон боится. Он рассматривает безмятежно спящего в сумраке Шерлока и легонько целует его длинные музыкальные пальцы. Теперь он не сможет жить без этого. Засыпая под утро, последним угасающим всплеском сознания он просит Шерлока не подвести их. Шерлок не слышит его, прижимаясь щекой к ключице Джона.