Мой любимый шпион

– Как и все мы! Вот почему сегодня рано утром Морис верхом отправился к той деревне, Ватерлоо, чтобы все разузнать. Две армии выстроились поперек широкой долины, на расстоянии около мили одна от другой. Морис говорит, что у Веллингтона хорошая оборонительная позиция. Когда Морис уезжал, все было тихо. Он считает, что император ждет, когда подсохнет земля после дождя, чтобы лучше маневрировать своей артиллерией.

Сюзанна с трудом сглотнула, отложила недоеденный рогалик и пробормотала:

– Знать бы еще, как долго земля будет сохнуть.

– Морис думает, что примерно до полудня.

Сюзанна взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Двенадцатый час. Внезапно помрачнев, она допила шоколад, отставила поднос и, усевшись на краю постели, сказала:

– Пора найти себе хоть какое-нибудь занятие, чтобы не сойти с ума в ожидании.

– Мистер Мандевилл снова устроил уличный лазарет, – сообщила Дженни. – Я пойду помогать ему, если вам больше ничего не нужно.

– Я с вами. – Сюзанна вскочила на ноги, невольно поморщившись от боли во всех мышцах. – Ухаживать за больными не доводилось, но мне нравится помогать. К тому же солдаты за это так благодарны…

Женщины переглянулись, и Сюзанна поняла, что они с Дженни думали об одном и том же: если они помогают незнакомым людям, то, может быть, кто-нибудь незнакомый поможет их мужьям, если понадобится. Всего лишь суеверие, но в любом случае приятно приносить пользу.

Сюзанна начала одеваться, стараясь не думать о том, что скоро в нескольких милях от Брюсселя начнется грандиозное сражение с участием десятков тысяч человек. «Береги себя, mon chéri, береги себя!» – мысленно твердила она.

Как и объяснял жене Симон, командование голландско-бельгийским полком заключалось главным образом в умении с уверенным видом прохаживаться перед строем и просить подчиненных крепиться и держаться. И до сих пор его слова оказывались пророческими. Шестой пехотный полк принадлежал к войскам ополчения, и до возвращения Наполеона солдаты в нем в основном занимались еженедельной подготовкой и пили пиво, но тем не менее сумели удержать свои позиции у Катр-Бра.

В этом бою полк понес немалые потери, особенно среди офицеров. Капитан Де Йонг, старший из уцелевших офицеров шестого полка, вздохнул с облегчением, когда накануне Симон явился, чтобы принять на себя командование.

Еще больше его впечатлило то, что и Симон, и Джексон обладали достаточными знаниями голландского языка наряду с французским. Вместе с камердинером Симон почти весь предыдущий день провел среди подчиненных: знакомился с рядовыми и младшими командирами. Теперь полк уже выдвинулся на позиции, и ожидание, когда же начнется бой, начинало тяготить солдат, причем чертовски сильно.

Де Йонг также обошел своих подчиненных и встретился с Симоном в центре пехотного каре. Знамен было два: Королевства Нидерландов и шестого полка, – и они составляли красу и гордость тех, кто там служил. Полк, потерявший свои знамена, покрывал себя несмываемым позором, поэтому их берегли как зеницу ока.

Оглядывая силы союзников, Симон обратился к Де Йонгу:

– Впечатляет, верно? Знамена и мундиры полдюжины разных стран: не только Великобритании – то есть Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса, – но и Голландии и Бельгии от Нидерландов. А еще – Ганновера, Нассау, Брауншвейга. И мы можем надеяться, что на расстоянии десяти-двенадцати миль к нам уже спешит на подмогу прусская армия.

Де Йонг, молодой блондин с открытым лицом, посмотрел в ту же сторону, что и Симон, и в задумчивости кивнул.

– Раньше я об этом не задумывался, но мы участвуем в великом предприятии, верно?

– В пьесе Шекспира «Генрих V» есть место, где король обращается к своим войскам перед самой битвой при Азенкуре, – продолжал Симон. – И говорит что-то вроде «и проклянут свою судьбу дворяне, что в этот день не с нами, а в кровати»[1]. А сегодня как раз такой день – и не только для Англии, но и для всех союзных стран.

– Да, возвышенные слова… – Де Йонг нахмурился. – Они меня растрогали. Но рассудок твердит, что лучше бы я сейчас находился дома, в постели с женой.

Симон рассмеялся.

– Увы, и мне рассудок говорит то же самое.

– Я рад, что вы рядом со мной, полковник, – уже серьезным тоном продолжал Де Йонг. – После Катр-Бра я уже не могу назвать своих солдат необстрелянными, но одной битвы мало, чтобы приобрести боевой опыт.

– Однако начало неплохое. – Симон кивнул в сторону солдат в темно-синих мундирах, выстроившихся в каре. – Шестой полк и другие голландско-бельгийские части храбро сражались при Катр-Бра и спасли армию союзников от катастрофы. Славные парни. Вы имеете полное право гордиться ими.

– Я и горжусь. – Де Йонг скорчил гримасу. – Но мы же ополченцы… А в мирной жизни я капитан рыбацкого судна.

– Рыбаки нужны в мирной жизни больше, чем солдаты, – улыбнулся Симон.

– Дождаться не могу, когда снова поднимусь на свое судно! – с жаром воскликнул Де Йонг.

БУ-БУ-БУ-БУУУМ!!!