Мой механический роман

— Хорошо! Отлично, — говорит Мак, и я делаю вид, что позвякиваю ключами, давая им понять, что я здесь. — Луна, это ты? — кричит Мак, и я громко закрываю за собой дверь, и это звучит так, будто я только что пришел.

— Да, только что закончил тренировку, — кричу я в ответ.

Мак материализуется за углом.

— Бел здесь заканчивает лабораторную работу, — говорит он, указывая через плечо. — Я ухожу примерно в пятнадцать часов.

— Я могу закрыть, если хочешь, — уверяю я его. — Я не использую ничего серьезного.

Мак пожимает плечами.

— Ты знаешь правила: ни огня, ни тяжестей, ни острых краев…

— Только программное обеспечение, — говорю я ему, кладя руку на сердце. — Клянусь честью скаута.

— Луна, я уже знаю, что ты никогда не была скаутом, — вздыхает Мак, симулируя раздражение, но посмеивается, когда заходит в класс.

Я подключаю наушники Bose с шумоподавлением и запускаю программное обеспечение для проектирования, проверяя некоторые изменения, которые я набросал, прежде чем Нилам попытается со мной поспорить завтра. Почти сразу же я получаю сообщение от Дэша, что-то о десерте начос, который он только что изобрел, но игнорирую его.

Потом кто-то хлопает меня по плечу, и я подпрыгиваю.

— Господи, извини, привет, — говорит Бел, делая шаг назад после того, как я подхожу к ней. Прежде чем у меня получается поставить на паузу Skrillex, который играет исключительно во время кодинга, я едва слышно, как она говорит что-то вроде: «…какая-то болезнь крайней сфоруссированности?»

Я полностью вытаскиваю наушники из ушей.

— Что?

— Неважно, — бормочет она. Сегодня у нее фиолетовый блеск, мерцающий на веках, и пара сережек разного цвета; одна — свисающий полумесяц, другая — крошечный меч, похожий на кинжал. — Я только что закончила свою лабораторную. Мак хотел, чтобы я сказала тебе, когда уйду.

— Хорошо, — говорю я и поворачиваюсь, чтобы снова надеть наушники, но Бел не двигается. — Что-то еще? — Спрашиваю я ее.

Она ничего не говорит, глядя на экран моего компьютера, и я громко вздыхаю.

— Что?

Она колеблется не менее тридцати секунд, прежде чем сказать:

— Я не думаю, что из этого получится очень прочный сварной шов.

— Что?

— Однажды моему отцу пришлось сделать что-то подобное. Любое давление, и все развалится. Она указывает на ту часть моей конструкции, о которой говорит. — Но выглядит круто, — говорит она, а затем отворачивается.

У меня есть полное намерение отпустить ее, но что-то во мне чувствует острую необходимость удержать ее здесь.

— Что бы ты сделала? — Я спрашиваю ее, и она замирает на месте.

— Мммм. Я имею в виду, мне придется об этом подумать.

Она оборачивается через плечо и снова смотрит на мой экран, и я думаю, что она лжет.

Я думаю, она знает точно, что бы она сделала вместо этого, но она явно не планирует делиться со мной этими идеями. Внезапно мне захотелось позволить ей уйти.

Именно это заставляет меня сожалеть о своем решении взять ее в команду. Не то чтобы она не умная, но она что-то недоговаривает. У меня такое ощущение, будто у нее есть какой-то тайный внутренний монолог о том, как она ненавидит мои идеи, но, насколько я могу судить, она не желает придумывать какие-либо собственные.

— Знаешь, Мак прав, — говорю я. На счёт команды.

Она бросает на меня раздраженный взгляд.

— Ты тоже собираешься читать мне лекции? Не похоже на то, что это появилось из ниоткуда.

Ее рот напрягается.

— Он хороший учитель, — говорю я ей. — Если тебе нужна помощь, все, что тебе нужно сделать, это попросить.

— Ты так думаешь?

Ее тон неожиданно резок, и я моргаю.

— Что?

Она смотрит на меня.

— Тебе когда-нибудь приходилось о чем-нибудь просить Мака?

— Что?

— Нет, нет, — отвечает она сама себе. — И да, может быть, это потому, что ты умнее или одарённее, а может, и нет. Возможно, он сразу решил, что не позволит тебе отстать. В любом случае, ты не замечаешь, не так ли? Что у тебя дела обстоят проще. Тебе не нужно ничего просить, это само приходит к тебе.

Мне кажется, что это несправедливо, хотя я немного расстраиваюсь, когда понимаю, что не могу придумать ничего, что могло бы прямо опровергнуть ее точку зрения.

— Если у тебя проблемы с материалом или ты не успеваешь в робототехнике…

— Это не противостояние, — огрызается она. — Ладно, ладно, я просто… — Это слабый сварной шов, — говорит она мне, внезапно подбегая к экрану. Ты не можешь просто соединить две отдельные части вместе и ожидать, что они будут держаться. Если ты хочешь, чтобы что-то было крепким, оно должно иметь прочную основу.

— Ладно, ладно, — говорю я, потому что очевидно, что она просто хочет со мной поспорить.

— Ты видела, как я работал над этой конструкцией на прошлой неделе. Почему ты тогда ничего не сказала?

— Зачем? Чтобы ты мог исключить меня так же, как Нилам? Чтобы Мак мог прочитать мне лекцию о том, как быть командным игроком? Она усмехается. — Нет, спасибо. Ты уже ясно дал понять, что мой вклад не нужен.