Мой нежный и кусачий змей

Красавец, умница, спортсмен… обвинялся в перевозке и хранении наркоты. Или как-то так…

Аня едва успела рот захлопнуть.

– Как?

Вот так.

Вы знаете, кто такие скифы?

Смутно? Молодцы…

Вот мифы Древней Греции все читали, а где та Греция? И с Римом то же самое.

А кто такие были скифы, этруски и прочие?

Между прочим, наши предки. И жили они на этой земле. А мы… Иваны, родства не помнящие…

Славик нашел скифский курган. Захоронение.

Возился в архивах с документами, потом там что-то нашел, какое-то письмо… Аня поняла в лучшем случае одно слово из трех, но суть была ясна. Были указания, он и начал раскопки. Сначала на свой страх и риск, потом институт подключился, когда он нашел первые признаки могилы…

У нас так всегда.

Есть на науку деньги?

Нет, и не дождешься, давай на свои копай, лопаты нынче дешевы.

Нашел что-то?

Молодец, хорошо науку вперед двигаешь! Во славу альма-матер!

Славик таки нашел могилу, наука мигом возлюбила парня, распахнула ему объятия и принялась поговаривать о докторской. А чего мелочиться?

Но параллельно с этим зашевелился и криминал.

Ничего удивительного в этом не было, где большие деньги, там и большие беды. Славику предложили продать часть трофеев. Договориться по-хорошему, а то…

Парень оказался горячим и принципиальным. Высказался в том смысле, что он науку шельмовать не позволит и засуньте себе деньги в то место, которым думаете.

Сначала ему пригрозили.

Потом попытались побить на улице – отмахался.

Подожгли гараж – плюнул, написал заявление и продолжил гнуть свою линию, пойдя на принцип.

И вот теперь…

Двести граммов наркотиков, за меньшее на пятнадцать лет сажали. Розалии Львовне срочно требовался адвокат для внука, хороший и со связями, а то ведь сломают мальчишке жизнь.

Аня вздохнула.

– Я сейчас начну обзванивать знакомых. Обещаю…

Из трубки понесся горестный плач, и Ане пришлось еще добрый час убеждать и уговаривать, что не бросят, отстоят, помогут и все такое.

А потом она хлопнула трубкой о рычаг, обернулась – и встретила злой взгляд пожелтевших глаз.

Конечно, Эреш все слышал. И не намерен был оставаться в стороне.

Аня и спорить не пыталась.

– Надо подумать, с чего начать…

– Расспросить самого парня. Наверняка он что-то да знает.

Аня подумала с минуту.

– Это возможно. Есть у меня знакомый в КПЗ…

И принялась набирать номер.

* * *

Профессии бывают разные. В том числе и заключенных охранять.

Как это?

А это тяжко. Уж поверьте, это трудная, сложная и неблагодарная работа. Еще и потому, что врач – людей спасает, учитель – людей учит, а вот охранник в КПЗ… а, вертухай лагерный. Или как еще похуже обозвать могут. И морщат интеллигентные люди свои возвышенные носики при упоминании сей непочетной профессии.

Мысль о том, что любую работу стоит уважать, если это не воровство или убийства, а сами они на этом месте не продержались бы и недели, им в головы не приходит.

Аня отродясь подобной «интеллигентностью» не страдала, и вообще, у нее профессия есть! Вот! А значит, и знакомые у нее будут самые разноплановые. В том числе и Дима, охранник в КПЗ.

Честно говоря, сволочь та еще. Редкостная. Но кто ему спину правил?

Аня.

А потому парень выслушал ее просьбу и даже не удивился.

– Если очень нужно – провести могу.

– Меня и адвоката?

– Может, одного адвоката?

– Димочка, солнышко, меня Славик знает. А адвоката – нет, и откровенничать с ним не будет.

– А родственники?

– Бабушка восьмидесяти лет? Тебе труп, что ли, нужен? На овчарок мяса не выделяют? Так там одни мослы, потравишь псинок!

Димка заржал лошадью и попросил Аню подъехать на остановку «Ново-Лагерная» к двенадцати ночи. Одна смена уйдет, вторая встанет, ну и…

Аня горячо поблагодарила и пообещала коньяк. А потом повернулась к Эрешу.

– Скажи, ты ведь можешь отличить, врет человек или говорит правду?

– Ты хочешь, чтобы я это сделал? С твоим Славиком?

– Да, – вздохнула Аня. – Все я понимаю, но… Розалию Львовну мне безумно жалко. Если Славика подставили, всем миром его вытаскивать будем. Но правду я могу узнать только с твоей помощью.

Или с детектором лжи, но кто ж его позволит притащить в тюрьму?

Эреш только плечами передернул.

– Ань, а ты не допускаешь, что он виновен?

Аня отвела в сторону взгляд.

– Я не хочу об этом думать.

– А все-таки?

Женщина расправила плечи.

– В некоторых странах у нас за наркотики смертная казнь. На месте. И я считаю, что это правильно, только очень мягкосердечно.

– То есть?

– Ты знаешь, что такое наркотики?

Эреш уже знал. Интернет – просветитель молодежи, будь она хоть четырежды хвостатой.

– Василиски на такое не реагируют.

– А люди… Я видела, что с ними происходит. И с их родными и близкими. Это страшно, Эреш. Очень страшно… Эти твари, наркоторговцы, они ведь не одного человека, они целые семьи изводят… Моя бы воля – я бы не убивала, я бы подсаживала на иглу, дожидалась серьезной ломки – и выкидывала их на свалку. Пусть подыхают, мрази.

– А если…

– Если он связан с наркотой – пусть остается за решеткой. Убить не смогу, но это будет судьба хуже смерти.

Эреш кивнул. Потом, подчиняясь душевному порыву, приобнял подругу за плечи.

– Не расстраивайся. Я же рядом…

«Ты ведь не всегда будешь рядом. Ты уйдешь…»