Мой номер — первый

Мы уже в какой-то степени смирились с неудачной жеребьевкой. Более того, в свете упомянутых и других известий не расценивали свое положение как абсолютно безвыходное. Тренировались в соответствии с планом и не исключали, что в группе можем выступить успешно. Румынской сборной не опасались (сумели взять над ней верх в отборочных играх на первенство Европы, где нас позднее оставила за бортом команда Португалии). И хотя с учетом последующих результатов это может показаться неправдоподобным, вынашивали тайные планы в отношении Бразилии — мечтали о том, как минуем «бразильский барьер» и выйдем в следующий этап соревнований.

До вылета в Мексику обыграли сборные Австрии — 3:1, Люксембурга — 1:0 и Норвегии — 2:0. Особой нужды в этих матчах («чтобы сыграться», как об этом говорилось официально) у нас не было. Мы должны были их сыграть, чтобы в Мексике смог выступить Лацо Петраш (за удаление в Марселе он был дисквалифицирован на три международные встречи), и вот наши дипломаты от футбола в срочном порядке «раздобыли» соперников, готовых выставить против нас национальные сборные. В противном случае мы, конечно, выбрали бы в качестве спарринг-партнеров более сильные клубные команды.

В Мексику добрались через Люксембург, Осло, Амстердам и Нью-Йорк. Из столицы страны направились в Гвадалахару — место матчей нашей группы. Прилетели уставшими, но по-прежнему оптимистами. Такого исключительного гостеприимства мексиканцев, пожалуй, не ожидали. Но когда немного окунулись в атмосферу чемпионата, кое-что бросилось в глаза, и в прогнозы и расчеты пришлось внести кое-какие поправки.

Гвадалахарские трудности

Как говорят у нас, после битвы каждый — генерал. Но все мы (или по крайней мере наши «генералы») уже теперь должны были обратить внимание на то, что характерная черта мексиканского чемпионата — ярко выраженные антиевропейские настроения. Точнее говоря, антианглийские (однако за мнимые грехи сборной Англии на мировом чемпионате 1966 года в той или иной мере расплачивались все европейские команды). Здесь возобладал южноамериканский патриотизм, который — в силу своего темперамента — имеет заметную тенденцию к необъективности: англичан принимали как незваных гостей, как могильщиков зрелищного футбола, как уповающих на голую силу и даже... едва ли не как уголовников. Такую атмосферу подогревало и дело о краже, якобы совершенной Муром. И хотя бессмысленное обвинение в похищении драгоценностей было с него снято, роль свою оно сыграло. Когда англичане вышли на первую встречу в группе — против команды Румынии, трибуны дружно засвистели. Накануне матча Англия — Бразилия южноамериканские болельщики всю ночь кружили на машинах вокруг отеля «Хилтон», где остановились англичане, без устали нажимая на клаксоны и гудки с целью не дать спортсменам заснуть. Мы такой неспортивной обструкции не подверглись, но догадывались, что южноамериканские команды будут выступать здесь как на собственном поле. Применительно к нам речь шла о бразильцах — главном козыре южноамериканского лагеря.

Но это мы пережили. Куда больше нас волновали свои проблемы. Наибольшие неприятности доставляла непривычная высота над уровнем моря. Кое-кто из наших уже играл в таких условиях, но не больше раза, когда приезжали туда на день, на два. Иное дело — более длительное пребывание: к высокогорью привыкаешь медленно и с трудом. Жили в спокойной, в целом приятной обстановке в мотеле «Малибу» за городом. Тренировки облегченного типа имели возможность проводить на траве близ дома. Долгая дорога и семичасовая разница во времени сделали свое дело: практически никому не удавалось засыпать в положенное время. Лишь спустя три дня мы обрели способность тренироваться в полном объеме.

Потом дали себя знать другие затруднения, которые тоже выводили из равновесия. Оказалось, что мяч в местных условиях, где воздух более разрежен, летит непривычно быстро. Дабы обеспечить точность передач, приходилось бить по мячу менее сильно. Сбивала с толку и траектория падения мяча (мы с трудом выбирали момент для прыжка). Все время казалось, что мяч опускается за нашими спинами. На меня это обстоятельство действовало удручающе, ибо удары получались сильнее обычных. Мяч летел с бешеной скоростью. Заметил, что практически бессилен против ударов просто из пределов штрафной, хотя всегда такие мячи ловил достаточно уверенно, если только они не попадали «в самую точку». Ко всему прочему, после нескольких ускорений (а мы, вратари, — после нескольких выходов подряд) долго не могли отдышаться: не хватало кислорода. И хотя физически каждый из нас был подготовлен хорошо, все же наступал момент, когда мы вдруг превращались в немощные создания.