Мой номер — первый

Представил себе, в каком дурацком положении оказался бы. я, пробей Пеле чуть-чуть поточнее. Знал, как поступил бы в таком случае, хотя, не раз порываясь поступить именно так, еще не решался «воплотить» порыв: поднять руку и попросить замены. Тогда я был бы обязан покинуть ворота. Не смог бы смотреть на них, и кто знает, как долго! В ту минуту казалось: расстанусь с ними наверняка навсегда.

К счастью, судья дал свисток, возвестивший об окончании первого. тайма. Как в воду опущенный направлялся я в раздевалку. Подошел Шаня Венцель, сидевший на скамейке за воротами:

— Просто дьявол какой-то. Ты ведь стоял совершенно нормально.

Так ли хороша была позиция, выбранная мною? До сих пор я в этом не сомневался. Всегда стоял так. И не только я. Марко, а позднее — все остальные подтвердили, что как вратарь я действительно выбрал позицию правильно. Только, с их точки зрения, в силу случайности, какая бывает раз в пятьдесят лет, мяч после неожиданного удара Пеле мог оказаться в воротах за моей спиной. Но это утешало слабо. Да и можно ли назвать такой гол случайным? Они в тех воротах не стояли, когда мяч стал опускаться; но мчались как угорелые назад и не выпрыгивали с сознанием полной беспомощности, ожидая, куда кривая вывезет. Да, я выбрал позицию правильно — в соответствии, с принципами вратарской игры. Но в те секунды нервы мри напряглись до предела. Это ощущение живет во мне. и до сего дня. Когда бы я теперь, ни вышел из. ворот в случае перехода игры на половину поля соперника, в памяти оживает тот коварный удар Пеле. Оглядываюсь назад, контролирую свое местоположение относительно рамки ворот, Теперь я не только готов стартовать вперед, но и считаюсь с возможностью быстрого возвращения «на место». Пока, однако, после Пеле так меня никто не «проверял».

Или Пеле действительно исключение? После матча он признался журналистам:

— Зная, что Виктор — один из голкиперов, которые при игре в центре поля выходят из ворот, я решил перевести мяч через него. Не скрою: отрабатывал такой удар на тренировке.

Правда и то, что я не видел, чтобы этот прием отрабатывал кто-либо еще (ни среди наших, ни среди чужих). В упомянутом матче гол от Пеле я все же пропустил. Сразу после перерыва. Это был безупречный мяч, за который голкипера винить нельзя. Тостао адресовал Пеле навесную передачу к линии штрафной. Тот принял мяч на скорости по месту правого крайнего, где был простор для маневра. Пеле прикрывал только один защитник, но слишком легко (словно выказывая уважительность и обходительность к огромному таланту). Само собой, Пеле он упустил. Тот принял мяч на грудь, приземлил его и в мгновение ока оказался с глазу на глаз со мной. Я бросился вперед, а он, оставаясь начеку и полностью сохраняя присутствие духа, обвел меня раньше, чем я успел преградить путь мячу. Невысокой дугой с подъема в правый угол. Пеле мог помешать только тот, кто оказался бы рядом с ним раньше. Тренеры, игроки, специалисты и корреспонденты сходились в одном: защитнику следовало атаковать Пеле жестче и лишить возможности так легко принять и обработать мяч после паса. Остальное для опытного мастера было делом техники.

Чуть позднее Квашняк упустил идеальную возможность выравнять счет: не сумел пробить точно в одно касание по мячу, посланному с углового Адамецом. Бил из выгодной позиции — вероятно, с трех метров, но мяч прошел высоко над воротами. Бразильцы тем временем усиливали давление. Их преимущество становилось все заметнее. Еще до промаха Квашняка передо мной вынырнул никем не охраняемый Гереон и примерно с одиннадцатиметровой отметки нанес мощный низкий удар. Мяч летел, как из пушки. Скорость его полета удваивал разреженный воздух. Шансов на спасение ворот не было и парировать удар я даже не пытался. Но мяч отразила штанга.

Наконец, сделал свое дело Жаир, у которого, как показали дальнейшие события на том чемпионате, особенно «шли» удары. Кошачьими прыжками он переместился по правому флангу и в нужный момент на скорости оказался у мяча. Наши защитники не стали его преследовать и подняли руки, «обозначив» офсайд и выразительно посмотрев на судью. Кто знает, был офсайд или нет. Решали сантиметры, но факт остается фактом: мои товарищи прекращать игру не имели права. Таким образом, Жаир вновь шел один против меня. Перед ним — открытое пространство, у него было время подумать, и он сохранял спокойствие. Я вышел навстречу, он же хладнокровно обвел меня по дуге, догнал мяч... Трибуны ликовали: перед форвардом — во всю ширь ворота, ему никто не мешал. Я лежал, а раздосадованные защитники остались за пределами штрафной. Жаир мог делать с мячом все, что угодно.