Мой номер — первый

Я тоже был в шоке. И хотя не сделал ни одной ошибки и меня никто ни в чем не обвинял, четыре про-пущенных мяча со счета не сбросишь. Ни раньше, ни после этого не пропускал я столько как голкипер сборной. Как назло, наихудший результат пришелся на мой первый матч в первенстве мира. Произошло это на глазах специалистов и миллионов зрителей! Я не отношусь к числу играющих по настроению. Меня трудно вывести из терпения. Тренеры часто останавливали выбор на мне при прочих равных условиях, именно учитывая мои хладнокровие и надежность. Действительно, на меня не влияла атмосфера ответственных матчей. Наоборот, при повышенной значимости игр я чувствовал себя как рыба в воде и всегда умел собраться. Но этот матч потребовал слишком большого напряжения. Мысленно я возвращался к его перипетиям, ломал голову над тем, все ли сделал, чтобы встать на пути хотя бы одного из пропущенных мячей. Бросало в дрожь от одной мысли о том эпизоде, когда гол не состоялся, но мог состояться (имею в виду мяч, посланный мне за спину Пеле из-за средней линии).

Не скрою, шевельнулось радостное чувство (в первый и в последний раз за всю карьеру голкипера), когда я узнал, что в следующем матче место в воротах займет другой. Три дня отделяло нас от матча со сборной Румынии. Во время одного весьма отчаянного выхода на мяч во встрече с бразильцами я подвернул правую лодыжку. Не придав этому значения, доиграл до конца. Но уже в раздевалке щиколотка распухла. Образовался синяк. Первая помощь (на скорую руку) не помогла. Наш доктор тоже пришел к выводу: выступать с такой травмой нельзя. Тренеру Марко, поинтересовавшемуся моим самочувствием, я подтвердил, что за лодыжку не ручаюсь. «Добро» на игру с румынами не получил. Мне дали билет на трибуну. На скамейке запасных, на случай вынужденной замены Венцеля, сидел наш третий голкипер — Флешар.

Наблюдая за действиями товарищей в игре с командой Румынии, я испытывал мучительное чувство. Не потому, что не досталось сидячего места на трибуне (все комфортные места заняли темпераментные мексиканцы, прибывшие из провинции, и ничто не могло заставить их потесниться). В конце концов я был рад, что достаточно высокий рост позволяет мне видеть через головы других и со стоячего места. Боль в лодыжке еще давала себя знать, но в ту минуту не раздражала. Смотреть с трибуны куда хуже, чем стоять в воротах (даже если игра у команды совсем не идет). «Так вот какими нас видят болельщики!» — с ужасом представил я на минуту. Самих себя мы видели не раз. Каждый матч снимался на пленку, которую нам прокручивали в обязательном порядке, и объективность соблюдалась не всегда. Ведь мы уже знали результат, знали, что когда случится, и при просмотрах записей лишь проверяли либо уточняли свои мнения. Видеть же собственными глазами, как складывается встреча сейчас, сию минуту, когда ничего нельзя ни изменить, ни повторить,— дело совсем иное. Для члена команды, который привык сам находиться на поле битвы и своими силами влиять на ход матча, тяжело смотреть на то, как товарищи постепенно, но неотвратимо сдают позиции, как тянет команду ко дну.

Уже после первых минут стало ясно, что нас и в этом матче — с румынами — разгромили... бразильцы. «Баня», заданная ими, все еще давала себя знать. Мы не успели прийти в себя. Не исключаю, что, встречаясь с румынами, смогли бы найти свою игру, если бы на поединок с бразильцами не выходили с такими иллюзиями, утратив которые, сели на мель. Это был чувствительный удар, помешавший собраться и на новую встречу.

Впрочем, уже в самом начале матча мы добились права называться ведущими в счете. Жажда гола у автора забитого мяча — Петраша — была достойна восхищения. Она помогла ему выиграть дуэль «на втором этаже» — у более рослого Лупеску. Но это было все или почти все, чего нам удалось добиться, играя в нападении. Марко в попытке поднять настроение команды дал возможность сыграть на правом краю паре Юрканин — Б. Веселы, а в центре поля с самого начала поставил опытного Квашняка. На левую сторону защиты вместо не вполне здорового Хагары был откомандирован Злоха. По сравнению с матчем со сборной Бразилии замен было действительно много. Юрканин еще в тот период, когда мы вели, оказался в выгодной позиции, но ему не повезло (вероятно, не хватило хладнокровия) — в ту пору он еще не был достаточно обстрелян и чересчур много волновался. Наконец его, обессиленного, во втором тайме сменил Адамец, а немного позднее вместо Йокла вышел Франтишек Веселы. Но отдельные игроки не решали проблему в целом. На всей команде лежала тень проигрыша бразильцам. Румынские футболисты переигрывали нас, и вопрос был лишь в том, как скоро они реализуют преимущество. Еще в первом тайме Венцель парировал два пушечных удара (если бы он эти мячи пропустил, никто не решился бы упрекнуть его).