Мои останкинские сны и субъективные мысли

Сценаристы придумали другой вариант. Нагнали на Каланчёвскую стройтехнику (почти три десятка), рабочих. А также людей явно не из рабочего класса, но изображающих рабочих. В новеньких спецовочках, стоят в тенёчке дружной стайкой, передвигаются тоже стайкой – и плохо скрываемым строевым шагом – чистые ручки за спиной, не матерятся, курить в соседние дворы не ходят, со своими «коллегами» не общаются, даже между собой переговариваются взглядами. Лица строгие. Глаза зоркие. Каски носят словно это фуражки. Легенда, блин.

А вообще, легенда такая. Компания-подрядчик – ООО «Асфальтцентрстрой». И, оказалось, вот именно в это время – во время оглашения приговора на процессе – тут, перед Мещанским судом, надо проводить дорожные работы: копать, укладывать асфальт, долбить, грохотать. Особенно, на стороне улицы с чётной нумерацией домов – противоположной от входа в здание суда. Вокруг ремонтников выставили милицейское оцепление. При этом мои надежды, что хотя бы таким способом и вправду подлатают дорожное покрытие на Каланчёвской улице, оказались наивными. Работало лишь несколько отбойных молотков – так заглушали лозунги и голоса пикетирующих за подсудимых Мещанского суда. А большая часть рабочих – настоящих рабочих: в потрёпанных спецовках, предпочитающих много материться и часто курить – либо просто лежали на газоне и отдыхали, либо, дымя тяжелым табаком, расхаживали вразвалочку между техникой, искренне кричали друг на друга и ругали начальство складным, красивым матом. Просто, но с эмоцией. Общаться они отказывались – категорически. По произношению родом были из Украины и Белоруссии.

Дааа. А ведь где-то остановилась работа. Откуда-то ведь этой стройсилы убыло…

А сколько милиционеров, солдат Внутренних войск тут впустую тратят наши налоги – вся улица перекрыта, проезд открыт лишь для общественного транспорта, оцепление, рамки металлодетектора, железные стойки-барьеры – только в оцеплении тут больше полутысячи сотрудников правоохранительных органов, включая полторы сотни омоновцев. Откуда-то их сюда пригнали, оторвали от реального дела…

Однако, на альтернативном – жаждущих крови топ-менеджеров ЮКОСа – пикете не все аморфные. Есть и идейные. Знающие суть дела. С позицией. Со своей логикой. Такие ко всем журналистам относятся враждебно. Даже к привластным. Априори. Никаких интервью.

Например, неизвестная женщина предпенсионного возраста и интеллигентного вида с плакатом – кустарный! не фабричный! – «Ходорковский – вор!» Хотя и недоверчиво, но стала отвечать на мои вопросы. Получился разговор с народом.

- Почему же Вы считаете, что его надо судить? – выясняю её взгляд.

- А что – его расцеловать надо?! Он нас обокрал!

«Охотившаяся» рядом девушка-газетчик, судебный корреспондент, услышав этот ответ, влезает в мой эксперимент.

- Вас лично? – кидается она на пикетчицу. – Он лично Вас обворовал?!

- Нас – россиян! Русских! Всю страну!

- Отвечайте за себя! А не за страну! И не за русских!

- Сколько тебе дал Ходорковский, чтобы ты Родину продала?! – закричала на неё дама и замахнулась самодельным плакатом. – Отвечай! Проститутки вы продажные!

Понимаю, что диалог приближается к формату женской потасовки и встаю между ними.

- Да сама ты такая! – отбилась коллега и стала пятиться – отступать. - А вам тут по сколько дали? По 200 рублей? Или по 500? Задёшево купили! Дешёвка!

И пошла дальше защищать Ходорковского. Я её возмущённый голос потом не раз слышал в группе «альтернативщиков».

А неизвестная женщина кричит вслед коллеге определения «Шалава! Журналюга! И шалава!» и теперь уже набрасывается на меня.

- Почему вы, журналисты, все его защищаете?! Он же предатель. Он же вор! Подлец! А вы перед ним пресмыкаетесь! Вам не стыдно?

И т.д.

Я постоял, послушал. Закурил. Когда дама делает короткую передышку, чтобы, вдохнув свежий запас воздуха, продолжить, быстро просовываю спокойным голосом:

- Понимаю Ваши эмоции. Не понимаю одного – почему именно Ходорковский? Почему только ему за всех отвечать?

Дама споткнулась, опешила. И успокоилась. Сразу. Задумалась.

За-ду-ма-лась!

До-ду-ма-лась!

- Потому что он еврей! – догадалась пикетчица.

- И что?

- Ну, как же? – удивляется она.

- Это здесь причём? – удивляюсь я.

- А Вы не знаете?

Женщина делает маленький шажок назад и ухмыляется.

- Ааа. Вы об этом самом… - фамильярно, почти некорректно, подмигиваю ей.

- Ну, да! - довольная моей сообразительностью, улыбнувшись, она быстро-быстро закивала. - Они – враги!

Потом хихикнула.

Удовлетворенная.

Продолжаю допрос:

- Все?

- Ну, нет, - снова замялась она. – У меня есть хорошая знакомая. Еврейка. Но это ведь исключение? Почти все они ненавидят Россию. Разворовали страну. Одни нерусские у власти! Одни нерусские!

Это утверждение меня развеселило. Всегда веселит.

- Ну, да! Конечно! Я, к Вашему сведению, азербайджанец. Тоже нерусский.

- Да? – неожиданно удивляется дама – неожиданно для меня.

Некоторое время с интересом разглядывает меня и сознается:

- А у меня бабушка была татарочкой…