Мой папа - плейбой

— Ешьте, а я пойду… Мне еще нужно поработать с документами.

— А на пляж?!

Рита покачала головой и под пристальным взглядом Связерского подхватила ноутбук и пошла прочь. Ее ладони тряслись. Вырвавшаяся из-под контроля агония захлестывала. Она так явно помнила это все. Запах лекарств, свой страх, нечеловеческую боль, когда в родах что-то пошло не так… Крики акушерок, металлический лязг, с которым использованные инструменты падали в поддоны. Кромешную тьму, в которую проваливалась, несмотря на все попытки спастись… Ей действительно нужно было поработать. А вместо этого она, свернувшись комочком, плакала, совершенно по-детски жалея себя.

Какое-то время спустя в дверь постучали.

— Мам, мы с отцом уже загрузили вещи в машину. Он просил тебе передать, чтобы ты одевалась теплее! Ночью может похолодать. Самые его красивые фотографии из Юты. Так папа говорит, что он чуть не отморозил задницу, когда их делал. Представляешь?! А все из-за того, что ночью в пустыне температура падает аж на двадцать градусов. Я ему сказал, что, возможно, со временем ты меня отпустишь и в США. Вот бы было круто поехать в Юту. Или просто к нему в Вашингтон… Ты же меня отпустишь, правда? Со временем…

Рита низко склонила голову и медленно-медленно выдохнула. Связерский не заслуживал такого сына, как Марк. Видит Бог — не заслуживал. Но ради счастливых глаз Марка она вытерпит и это. Главное, чтобы ее сынок был счастлив. А она… она справится.

Глава 11

Как оказалось, вещи они загрузили в огромный джип, которого Рита раньше у Связерского не видела.

— У тебя новая машина?

— Арендовал для поездки, — кивнул тот, усаживаясь за руль, — Марк, что ты возишься? Давай быстрее, нам нужно будет разбить лагерь, пока не стемнело.

— Я уже! — Марк запрыгнул в салон, положил себе под ноги рюкзак и обернулся к матери:

— Ну, что? Приключения начинаются?

Рита улыбнулась без особого энтузиазма и вернула на место съехавшие очки, за стеклами которых прятала красные, опухшие от слез глаза. Её не прельщали походы подобного рода. Но она могла понять сына. В детстве такие вылазки воспринимаются совершенно иначе. С восторгом и энтузиазмом. Ты открыт миру, твое восхищение и восторг может вызвать любая мелочь, тебя ждут сотни новых мест и тысячи самых разных эмоций. Ты способен радоваться… Тебя ни за что не смутит необходимость ночевки в палатке, жара, баланда из консервной банки и отсутствие банальных удобств. А с возрастом… с возрастом все меняется. Надежды разбиваются об острые скалы реальности, тебе все труднее почувствовать что-то кроме отупляющего, сводящего с ума равнодушия, а необходимость выйти из зоны комфорта не вызывает ничего, кроме легкой досады.

Они ехали долго по не самой лучшей дороге, блуждающей между гор, пока не добрались до шикарного уединенного плато.

— Вот здесь открывается хороший вид. И можно получить неплохие кадры…

— Супер! А палатку? Палатку мы здесь установим?!

— Нет, чуть дальше, чтобы она не попала в кадр. А вот здесь, пожалуй, можно будет развести костер.

Разбивая лагерь, Богдан выглядел ужасно профессионально, как будто он сотни раз ночевал под открытым небом или участвовал в какой-нибудь телепередаче о выживании в экстремальных условиях. Уже через пару часов он установил две небольших палатки и, оградив большими камнями круг, развел костер из собранных неподалёку сучьев.

— В холодильнике колбаски, которые можно будет пожарить.

— Круто!

Тяжело вздохнув, Рита все же заглянула в сумку-холодильник. Так уж и быть, с готовкой она поможет. Но вот все остальное — это, пожалуйста, без нее!

— Мы сами справимся. Отдыхай, — перечеркнул все ее планы Связерский. Рита пожала плечами и отошла в сторону, предоставляя ему доступ к сумке.

— Я пойду, пройдусь…

— Только не уходи далеко, здесь можно запросто заблудиться.

— Договорились.

Она пошла вверх по каменистой тропинке к самому обрыву. Уселась на траву и посмотрела вниз. Солнце клонилось к закату, и Рита почему-то вспомнила обо всех тех закатах, которые они встречали вдвоем на крыше. Молодые, еще не обжегшиеся. Верящие во что-то светлое, верящие в любовь… За что она больше всего ненавидела Богдана, так это как раз за особо жестокое убийство той самой веры.

Пока любовалась открывшимся видом, на горы опустилась ночь. Стало довольно прохладно. Рита неохотно поднялась, отряхнула ладони и шорты и побрела к лагерю. Богдан и Марк сидели у костра, сосредоточив все свое внимание на довольно большой раскрытой книге.

— Я думала, съемка идет уже полным ходом… — заметила Рита, усаживаясь неподалеку от них и вытягивая перед собой ноги. Она продрогла, но идти за курткой было ужасно лень.

— Нет. Мы пока изучаем атлас звездного неба и проводим кое-какие расчеты.

— Как все сложно, — фыркнула Рита, поежившись.

— Появление некоторых объектов на звездном небе приходится ждать часами, и лучше точно знать, когда они появятся, — пояснил Богдан, стягивая с себя спортивную куртку.

— Я обойдусь… — запротестовала Рита, когда он набросил ту ей на плечи.

— Да брось. Мне не холодно.